Бег по кругу
Шрифт:
— Рад снова видеть тебя в моей скромной обители.
Я усмехнулась. Да уж, какой-какой, а вот скромной ее не назовешь.
— Чай, кофе или хочешь чего погорячее? — если бы не настороженный взгляд, я бы подумала, что Дима со мной заигрывает. Может действительно это его стиль, и он не умеет вести себя по-другому с девушками.
— Дим, слушай, я понимаю, что у тебя манера общения такая, но поверь, в моем случае можно обойтись и без этого. Так будет проще.
— И какая же у меня манера общения? — уголки губ слегка подрагивают,
— Ну, флиртовать налево и направо, — промямлила я, чувствуя себя глупо, а Дима все ж не выдержал и засмеялся.
— Ты думаешь, я так со всеми общаюсь?
Утвердительно киваю. Я не думаю, я уверена в этом.
— Пойдем! — неожиданно хватает меня за руку и тащит по коридору к большому декоративному панно на стене. В следующее мгновение он отдёргивает тяжелую ткань и, о, чудо, там оказывается дверь. «Ничего себе, так у него двухкомнатная квартира!» — Проносится в моей голове, а в следующую минуту я уже оказываюсь в его спальне.
— Во время тусовок все норовят уединиться, а у меня тут одной фототехники тысяч на триста. Проще спрятать вход в комнату, — отвечает он на мой вопросительный взгляд.
Комната была небольшой, стены выкрашены в белый цвет, никаких штор на окне или паласа на полу, все по-мужски аскетично. Пространство спальни занимали шкаф-купе, стол, заваленный фотоаппаратами и объективами к ним, большая двуспальная кровать, а в углу примостились несколько штативов и отражателей. Все это выглядело очень обезличено, если бы не стена, к которой было придвинуто изголовье кровати. Вся она, от пола до потолка, была заклеена фотографиями, которые наслаивались друг на друга, образуя сумасшедший коллаж.
Тут были как личные фото Димы: с друзьями в каком-то клубе, на фоне золотого пляжа и потрясающего заката, так и изображения, признанных классиков фотоискусства, вошедших в историю. Мельком осмотрев стену, я заметила легендарную фотографию Доротеи Ланж «Мать переселенцев», портрет Сальвадора Дали, сделанный талантливым Ирвингом Пенном. Кажется, именно он говорил: «Если я смотрю на какой-либо предмет в течение некоторого времени, то зрелище зачаровывает меня. Это и есть проклятье фотографа».
А у хозяина спальни неплохой вкус, судя по подборке снимков.
Дима тем временем подошел к столу и включил ноутбук, который я не заметила за грудой фототехники. Сделав театральный жест рукой, он пригласил меня подойти ближе.
Приблизившись, я увидела на экране папку под названием «Ю», а потом он открыл ее, и я обомлела.
Там была я… много меня. Вот я бегу под моросящим дождем, на голове капюшон, который закрывает половину лица, и видны только плотно сжатые губы. А это уже солнечный день, я щурюсь, глядя на солнце, и улыбаюсь своим мыслям.
Я стояла, как громом пораженная, и не могла вымолвить ни слова. Но потрясло меня не то, что у Димы так много моих фотографий, даже чересчур много, а то, что на этих фотографиях я была настоящая.
Как
Я не позировала на этих фотографиях, я жила и, судя по тому, как на меня смотрел фотограф, он тоже это видел.
Черт, значит не только флирт, значит вот, что его зацепило… Похоже, я влипла.
— У меня есть муж, — выпалила, даже не задумываясь, стараясь поставить барьер между нами, чувствуя, что вся эта ситуация становится слишком интимной.
— Я знаю, — смотрит мне в глаза без тени смущения.
Хм, ладно, попробую по-другому.
— И тебя не волнует, что я замужем?
— Меня волнуешь ты…
«Нет, вот как ему это удается? — поражаюсь я. — Второй раз за несколько дней буквально одной фразой он полностью выбивает меня из колеи.»
Как там говорится: к такому жизнь меня не готовила? Почему вместе с брачным свидетельством в ЗАГСе не выдают самоучитель «Советы для молодой жены, как вести себя в критических ситуациях», и там обязательно должна быть глава «Что делать, если потрясающий зеленоглазый красавец утверждает, что вы его волнуете». Но, то ли до этого еще не додумались служители ЗАГСа, то ли мне не достался экземпляр данного издания, поэтому я просто стояла и удивленно хлопала ресницами, даже не пытаясь придумать, что ответить на это наглоеоткровенное признание.
Если бы не те фотографии, которые я увидела, отшила бы его тут же. Если бы не его глаза, которые взволнованно смотрели на меня, ожидая ответа, будто то, как я отреагирую, было жизненно важно…
Если бы… Ну, в общем вы уже поняли, я могла бы придумать еще тысячу если.
Правда в том, что если б это был не Дима, а кто-то другой, я развернулась бы и ушла. Но я продолжала стоять, глядя, как он нерешительно сделал шаг в мою сторону, потом еще и еще, пока расстояние между нами не сократилось до минимума. Я прерывисто вздохнула, чувствуя, как почва уходит из-под ног, когда его рука обвилась вокруг моей талии. Интересно, я так реагирую из-за того, что он мне нравится или сюда примешивается адреналин от сознания того, как это все неправильно и запретно?
В этот момент Дима наклонился, его губы приближались медленно, будто давая мне возможность отказаться, и я воспользовалась этой возможностью. Чуть повернувшись, подставила щеку для поцелуя. Он резко поднял голову и посмотрел в мои глаза немного растерянно. «Скорее всего, ему никогда не отказывали,» — промелькнуло у меня в голове. Потом он перевел взгляд на мой рот, дыхание его участилось, и я тут же вспыхнула, сообразив, что он возбудился от одного взгляда.
— Нельзя? — его губы насмешливо изогнулись.