Бег по спирали. Часть 2.

Зелиева Рина

Маритта спрятала свою улыбку у него на плече.

– Тош, - необычным для себя рассудительным тоном, произнесла она.
– Может быть, и я неправа. И все делаю не так. Но уверена в одном - жизнь все расставит по своим местам. И как бы мы не старались, нам не изменить свою судьбу. Если что-то должно произойти - то обязательно произойдет. И наши беспорядочные телодвижения все равно на это никак не повлияют. Так почему же не оставить все как есть? Пусть жизнь идет своим чередом.

– С каких это пор ты такой фаталисткой стала?
– рассмеялся Тоха, немного отстраняя

девушку от себя и ловя ее взор.

– С тех пор, как посмотрела в дуло твоего пистолета, - с бесами во взгляде, ответила Ита.

– Ехидина, - упрекнул муж, наклоняясь к ее губам.

Маритта задохнулась от долгого жадного поцелуя, от того, что Антон сжал ее так сильно, что она не могла вздохнуть. А он испугался, просто испугался того, что чуть не потерял ее снова, проявляя свой мужской эгоизм, за который ему теперь было чуточку стыдно. Не знал Тоха, что Ита была готова уже простить ему все ради того неподдельного чувства, которое еще только зародилось между ними, постепенно разгораясь, как костер.

Почувствовав его возбуждение, девушка расхохоталась, не в силах сдержать этот рвущийся смех облегчения.

– Итка, ты можешь хотя бы иногда вести себя серьезно?
– одернул ее муж, но и его губы уже кривились улыбкой, как он не пытался ее спрятать.

Он легкими щекочущими поцелуями прикасался к ее лицу, шеи, плечам, попутно освобождая от одежды.

– Тош, там суп пригорит, - опомнилась Маритта.
– Давай поедим.

– Ммм, сначала я тебя съем, а суп на закуску, - постановил Антон, подняв ее на руки и, не расставаясь со своей ношей, направился на кухню, проявив поистине чудеса ловкости, выключая газ.

После спасения обеда, он отнес девушку на кровать, где все ее шутливые попытки вырваться терпели крах. Несмотря на сопротивление, которым девушка давала понять ему, что все еще сердиться, Антону довольно быстро удалось стащить белье, чисто символически прикрывавшее такое желанное для него тело, и раздеться самому. Он пригвоздил запястья Иты к постели, нависая над ней, и, лизнув ее плечо, со зловещими нотками в голосе спросил:

– Ну, с какого места начнем?

Поймав выразительный взгляд девушки, остановившейся на том его месте, с которого явно хотела начать она, мужчина со смешком покачал головой.

– Не угадала.

С разрывающей сердце нежностью Антон стал исследовать губами ее всю, сантиметр за сантиметром изучая нежное тело, начиная с призывно полуоткрытых губ, продвигаясь все ниже. Он алчно целовал ее набухшие груди, и Ита чувствовала, что еще немного, и она взорвется от восторга. От прикосновения к животу его лба у нее закружилась голова. Когда он, осторожно раздвинув ее ноги, спустился еще ниже, она пронзительно закричала, вцепившись пальцами в его волосы, ощущая себя так, словно его язык, проникая сквозь кожу, касался ее обнаженных нервов. Тело девушки сотрясалось беспорядочными движениями, как земля сотрясается в конвульсиях от подземных толчков. А он все ласкал и ласкал ее, как будто пытаясь извиниться, стереть из ее памяти ту боль, которую причинил.

Ощущая, что собственную боль напряжения уже невозможно терпеть,

он вошел в нее и заполнил ее всю, так, что ей трудно было дышать. Двигаясь в такт отчаянно колотившемуся внутри сердцу, он ловил губами ее стоны, слизывая слезы, безотчетно струившиеся по ее лицу. Ита не осознавала, что плакала, что слезы текли сами собой от переизбытка чувств, от невыносимого ощущения болезненного счастья, которое она испытывала в объятиях этого мужчины, буквально купаясь в его нежности, вбирая ее всю, получая несказанное, ни с чем несравнимое удовольствие, впервые в жизни познаваемое ею. Антон же внимательно и настойчиво продолжал играть с ее чувственностью, усиливая ее исступление и свое собственное наслаждение, не в состоянии насытиться тем, в чем так долго себе отказывал.

Проснувшись в состоянии томного блаженства, Маритта недовольно щурилась от яркого света. Конечно, никому из них вчера и в голову не пришло задернуть занавески. А наступивший день выдался солнечным и морозным. Противно на тумбочке зазвонил телефон Антона, разрывая сонную тишину. Мужчина нехотя выпустил Иту из своих рук и потянулся, пытаясь с закрытыми глазами нащупать возмутителя спокойствия.

Услышав голос в трубке, Антон сразу открыл глаза и злобно нахмурился. Увидев выражение его лица, Маритта подумала о том, что он, видимо, только с ней такой милый. Да и то не всегда, но неизменно в постели.

– Я никуда не пропал. И скоро буду, - жестко, чеканя каждое слово, наконец, ответил он.
– И все, конечно же, объясню. Только тебе это, вряд ли, понравится.

Заметив обеспокоенный взгляд жены, он ободряюще улыбнулся и притянул ее к себе.

– Итка, мне надо идти.

– А ты мою стряпню отведать так и не рискнешь?
– деланно сердито пропыхтела девушка.

– Ладно, только давай быстрее, - шепнул ей Тоха, целуя в ушко и направился в душ.

Завтракали в молчании.

– Ит, все еще дуешься?
– осторожно спросил Антон, глядя как девушка насупила бровки.

Вот уж не думал он, что она так серьезно расценит эту его попытку вправить ей мозги, наставить, так сказать, на путь истинный. Теперь же, чувствуя себя виновато и неловко, он не знал, что еще можно сказать. Женщины - непостижимые, загадочные существа, и воспринимают все совсем иначе, чем мужчины.

– Нет, - немного замявшись, ответила Ита.
– Только не делай больше так. Обещаешь?

– Не буду, - с облегчением выдохнул Тоха и робко улыбнулся.
– Клянусь.

Он залпом выпил кофе и поднялся.

– Я пошел.

– Антон, - окликнула его у выхода девушка.
– Это ведь Дарнов звонил?

Мужчина кивнул, думая, что когда не нужно, женщины могут быть еще и удивительно проницательными.

– Тош, - несмело попросила Маритта.
– Не надо, а?

– Ита, - зло буркнул Горский, уловив, что она догадывается о том, что он собирается делать.
– Вот это точно уж не твое решение. Я прав?
– и хлопнув дверью, вышел.

<