Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
Шрифт:
– Возможно, – признала я. – Но я могу арестовать вас за жестокое обращение с животными, нарушение спокойствия и еще много за что!
Вздорная особа ничуть не испугалась.
– Мой муж – мировой судья! – заявила она, словно выложила козырь из рукава. – Так что я могу устроить вам очень большие неприятности. Как ваше имя?
– Нонетот, – с готовностью ответила я. – Четверг Нонетот, ТИПА-27.
Дамочка заморгала и перестала копаться в сумке в поисках ручки и бумажки.
– Та самая, из «Джен Эйр»? – спросила она,
– Я видела вас по телевизору! – защебетала женщина с кроссвордом. – По-моему, вы чересчур уж любите вашего дронта, вот что я вам скажу. Могли бы поговорить о «Джен Эйр», «Голиафе» или об окончании Крымской войны.
– Поверьте, я пыталась.
Дама на высоких каблуках уловила подходящий момент для отступления, уселась через два ряда позади меня и уставилась в окно. Воздушный трамвай тем временем проехал мимо станции «Броуд Блансдон». Пассажирки ахали, пожимали плечами, цокали языком.
– Я намерена подать жалобу руководству компании воздушных перевозок! – заявила приземистая дама, наштукатуренная без всякой меры. На коленях у нее восседал сердитый пекинес. – За невыполнение служебных обязанностей можно схлопотать…
Она резко осеклась, когда неандерталец внезапно увеличил скорость.
Я постучала в пластиковую дверцу и спросила:
– Что стряслось, приятель?
Как бы там ни было, неандерталец уже получил свою сегодняшнюю (или ежедневную) порцию уколов зонтиком.
– Мы едем домой, – просто ответил он, глядя прямо перед собой.
– Мы? – недоуменно повторила женщина с зонтиком. – Нет, мы не едем! Я живу в Криклейде…
– Он имеет в виду себя, – пояснила я ей. – Неандертальцы не употребляют местоимения первого лица единственного числа.
– Тупицы! – прошипела она.
Я метнула в нее сердитый взгляд. Скандалистка поняла намек и погрузилась в угрюмое молчание. Я наклонилась к водителю.
– Как тебя зовут?
– Киэлью, – ответил он.
– Хорошо, Киэлью, скажи мне, в чем дело?
Он помолчал немного, мимо окон пронеслась станция «Суиндонский эллинг». Я увидела другой вагон монорельса, свернувший на боковую ветку, и служащих «Воздушных перевозок», подававших нам сигналы, – стало быть, руководство в скором времени узнает о происходящем.
– Мы хотим быть настоящими.
– Вверг в течь, – пробормотала приземистая женщина на заднем сиденье, посасывая кончик карандаша и глядя в кроссворд.
– Что вы сказали? – спросила я.
– «Вверг в течь», – повторила она, не замечая ничего вокруг. – Девятое по вертикали, четырнадцать букв. По-моему, это ребус с анаграммой.
– Понятия не имею, – ответила я, прежде чем вернуться к разговору с Киэлью. – Как это – настоящими?
– Мы – не животное, – заявил некогда вымерший кузен человека. – Мы хотим быть охраняемыми – как дронт, как мамонт, как вы. Мы хотим говорить с главным человеком из «Голиафа» и с кем-нибудь из «ЖАБ-ньюс».
– Посмотрим,
Я прошла в конец вагона и сняла трубку аварийного телефона.
– Алло, – сказала я оператору, – говорит Четверг Нонетот, ТИПА-27. У нас тут ЧП в вагоне номер… ага, шесть-один-семь-четыре.
Выслушав описание ситуации, оператор судорожно вздохнула и спросила, сколько пассажиров в вагончике и не пострадал ли кто.
– Семь женщин, я и водитель. Все целы.
– Не забудьте о Фее Динь-Динь! – воскликнула наштукатуренная толстуха.
– И один пекинес.
Оператор заверила меня, что все пути впереди свободны, попросила нас успокоиться и обещала перезвонить. Я хотела объяснить ей, что положение не критическое, но тут связь прервалась.
Я снова села поближе к неандертальцу. Стиснув зубы, он напряженно смотрел вперед. Костяшки на сжимающих рычаг пальцах побелели. Мы подъехали к узловой станции Уэнборо, пересекли шоссе М4 и теперь поворачивали на запад. Рядом вцепилась в подлокотники кресла еще одна пассажирка, застенчивая девочка лет пятнадцати в футболке с надписью «Де ла Map». Она была явно напугана.
Я улыбнулась, пытаясь ее как-то успокоить.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Ирма, – тихо ответила она. – Ирма Коэн{2}.
– Чушь! – рявкнула дама с зонтиком. – Это я Ирма Коэн!
– И я тоже, – вмешалась дама с пекинесом.
– И я! – воскликнула худенькая женщина на заднем сиденье.
Некоторое время по вагону разносились звонкие «невероятно!» и «быть не может!». Оказалось, все в вагончике, кроме меня, Киэлью и Феи Динь-Динь, звались Ирма Коэн. Некоторые, как выяснилось, даже состояли в отдаленном родстве. Это было сногсшибательное совпадение, но на сегодня самое приятное.
– Четверг, – возвестила приземистая дама. – Да?
Но она обращалась не ко мне, она записывала ответ.
– «Вверг в течь» – «Четверг». Здесь частичная анаграмма, – объяснила она всем.
Зазвенел аппарат аварийной связи.
– Говорит Диана Тантрисс, переговорщик ТИПА-9, – раздался деловой голос. – Кто на проводе?
– Ди, это я, Четверг.
Короткая пауза.
– Привет, Четверг. Вчера вечером видела тебя по телевизору. Похоже, тебя просто преследуют неприятности. Сейчас-то что?
Я посмотрела на стайку беспечных пассажирок, которые показывали друг другу фотографии своих детей. Фея Динь-Динь заснула, а Ирма Коэн с кроссвордом провозгласила:
– Шестое по горизонтали: наказ при расставании!
– Все в порядке. Немного устала, но все целы.
– Водитель выдвинул требования?
– Хочет поговорить с какой-нибудь шишкой из «Голиафа» о правах личности.
– Погоди, он же неандерталец!
– Да.
– Немыслимо! Он совершал насильственные действия?
– Никакого насилия, Ди. Только отчаяние.