Беги, детка, беги

О'Хара Мария

Я бы многое хотел тебе сказать, но не могу. Как будто я в ловушке сам в себе. Я никогда не пытался узнать тебя, хотя у нас были какие-то отношения достаточно долго. И все же я знаю, как ты выглядишь утром. Я знаю, как мерцают твои глаза, когда ты плачешь. И я знаю, что ты сломлена, так же, как и я. Меня не интересует твой любимый цвет или то, в какую школу ты ходила. Меня интересует то, что тебя тревожит, и мне интересно, что вдохновляет тебя, твои страхи, мечты и самые тайные желания.

Ты веришь в знаки, Эмилия? Веришь в то, что это была судьба, что ты пришла ко мне в тот день? Тогда, когда я чувствовал себя так дерьмово, как никогда раньше? Веришь, что кто-то подумал: а давайте

объединим эти две сломленные души и посмотрим, составят ли они единое целое друг с другом? Правда в том, что мы этого не сделаем, Эмилия. Мы — как ураган. Абсолютный хаос, опустошение. Из-за нас все ломается. Разве ты не замечаешь? Я знаю, что стоит мне сказать лишь одно слово, и ты выберешь меня, потому что всегда был только я. Я вижу, как сверкают твои глаза, когда вхожу в комнату, как они прилипают ко мне, и не потому, что я тебе приказал. Я вижу, как твои губы раскрываются, когда я фиксирую их своим взглядом, и у тебя перехватывает дыхание. Слышу эту тоску в твоем голосе, когда ты произносишь мое имя. При этом я всегда даю тебе столько, сколько считаю нужным, Эмилия. Потому что если бы я отдал тебе всего себя, это разорвало бы тебя на части. Во мне так много дерьма. Я даже не знаю, откуда это взялось. По правде говоря, Эмилия, когда я вижу тебя с ним, я ненавижу себя. Потому что знаю, что он лучшее для тебя, потому что знаю, что он тебе подходит. Потому что мне никогда не стать таким, как он. Но ты не хочешь правильного. Ты не хочешь рассудительности и безопасности, не так ли? Ты хочешь абсолютного хаоса и прыжка без парашюта.

Слышу, как наверху открывается дверь, а потом приближаются твои шаги. Знаю, что это твои, я слышал их много раз. Они осторожны, потому что ты никогда не знаешь, что ждет тебя здесь, внизу, и все же ты всегда возвращаешься.

Я все еще сижу на полу и размышляю, как поступить, когда ты входишь в спальню. Свет выключен, как и всегда. Ты знаешь, что я люблю темноту, так же, как и ты, правда? Луна светит в комнату, прямо на тебя. Ты прекрасна, Эмилия. Мне нравится, когда ты без макияжа. Нравится, когда смотришь на меня так, как сейчас.

Голова наклонена набок, волосы падают на лицо. Мне всегда хочется собрать их в хвост, потому что иначе не могу видеть твое лицо. Я всегда хочу видеть всю тебя. Потому что не боюсь твоих омутов, Эмилия.

Твои огромные глаза покраснели. Мне нравится, когда ты плачешь, детка. После этого они всегда так красиво сияют. Твой взгляд всегда немного удивлен, может, даже завороженный, когда ты видишь меня. Почему? Я так и не понял, что тебя во мне привлекло. Я ненормальный, Эмилия. Такой неправильный.

Эти губы, которые я, наверняка, целовал тысячу раз, покраснели из-за того, что ты искусала их. Ты всегда это делаешь, когда нервничаешь. Наверное, ты сидела наверху в своей комнате и не знала, спускаться сюда или нет. Ты такая же растерянная, как и я. Но на этот раз я не могу сказать тебе, что ты должна сделать.

Ты подходишь ко мне, садишься напротив в позу по-турецки, забираешь бутылку из моей руки и делаешь глоток. Это идеальное подтверждение того, что я тебя испортил, Эмилия. До меня ты не пила. У нас нет шансов вместе, детка. Мы уничтожим друг друга. Ты сожжешь меня, а я потащу тебя за собой в пламя.

Дерьмо, Эмилия. Я и не знал, как много ты для меня значишь.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. Алкоголь снова ударил мне в голову и язык заплетается.

— Мне нужно было увидеть тебя еще раз. — Ты берешь меня за руку, Эмилия. Я ощущаю твои узкие, маленькие пальчики между моими. Ты переплетаешь их и видишь, как хорошо мы подходим друг другу. Как ярко твоя кожа выглядит на моей. Какой хрупкой ты выглядишь рядом со мной. Но поверь, не только ты сейчас хрупка. Но ты же знаешь, Эмилия, ты знаешь, что и я не всегда силен. Ты видела меня в самый слабый момент и не сбежала.

—

Это нехорошо, что ты здесь, — говорю я, не в силах убрать руку, что придает тебе смелости, Эмилия. Я вижу это в твоих глазах, полных надежды. Медленно ты выпрямляешься, смотришь на меня и подползаешь ближе, пока не оказываешь у меня на коленях. Я не могу тебя оттолкнуть, Эмилия. Твое тепло заполняет меня, так же, как и твой аромат. Ты берешь мою руку и кладешь на свое бедро, затем твои пальцы проводят по моим волосам, и я закрываю глаза. Твое тело прижимается к моему обнаженному, между нами только ткань твоего свитера. Черт возьми, Эмилия, я хочу тебя. Я всегда буду хотеть тебя, независимо от того, что ты делаешь.

Это правда.

Ты вздыхаешь, и я чувствую твое дыхание на своей щеке. Твои губы скользят по моей челюсти, и я позволяю этому случиться, когда они приближаются к моим губам. Ты целуешь меня так нежно, как никогда раньше. Так, как тебе нельзя целовать меня. Но между нами нет ничего нормального.

Я так же целую тебя в ответ, Эмилия. Мои руки лежат у тебя на талии, и я сжимаю край твоего свитера. Мы отрываемся ненадолго, когда я стягиваю его через голову. Тогда поцелуй становится более страстным, потому что чувства переполняют нас. Отчаяние, ненависть, страдание и многое другое, что я никогда не смогу выразить словами.

— Когда все закончится, Эмилия, ты должна уйти, — бормочу у твоих губ, расстегивая бюстгальтер одной рукой. Ты вслипываешь и стонешь одновременно, когда я провожу рукой от твоей груди до талии удерживая тебя. У меня такое чувство, что если я тебя отпущу, ты уйдешь. Но сейчас не могу этого допустить. Эмилия, я даже не знаю, смогу ли завтра отпустить тебя. Только подумав о том, как будет, когда больше не смогу видеть тебя, мне становится тошно. За последние несколько месяцев я так привык к тому, что ты рядом. Ты почти принадлежишь этому дому. Как бы я ни ненавидел тебя иногда, мне все равно нравится, что ты рядом, когда я возвращаюсь домой, и что иногда слышу твой смех в своем подвале, несмотря на то, что ты наверху. Что время от времени смотрю в окно, а ты сидишь в саду, потерявшись в мыслях, или на качелях, когда мне нужно вынести мусор. Каждый раз я краду у тебя поцелуй, потому что просто не могу устоять перед тобой. И каждый раз ты сражаешь меня наповал, снова и снова.

Эмилия, это вещи, которые я никогда не скажу тебе, но постараюсь, чтобы ты почувствовала их сегодня ночью, потому что эта ночь — это все, что останется от тебя.

Медленно я обхватываю твое тело и поднимаю тебя. Твои ноги обвиваются вокруг моих бедер, и я несу тебя в гостиную, где медленно укладываю на диван. Останавливаюсь на мгновение, чтобы посмотреть на тебя. Я люблю твое тело. И вижу, где оставил шрамы. Я знаю, что иногда был слишком груб с тобой или забывался. Знаю, что иногда причинял тебе больше боли, чем ты можешь вынести. Но ты никогда ничего не говорила, ни разу.

Становлюсь на колени между твоими ногами и стягиваю трусики с бедер, для чего ты ненадолго приподнимаешь попку, и бросаю их на пол.

Ты смотришь на меня, в то время как я рассматриваю тебя, позволяя своим глазам блуждать по каждому сантиметру твоей кожи. В твоих глазах нет ничего, кроме доверия. Ты не должна смотреть на меня так, Эмилия. Ты должна смотреть так на него.

Я склоняюсь над тобой и уделяю внимание каждому шраму, видимому или нет, который оставил на тебе. Поцелуй в щеку, куда я ударил в припадке неконтролируемой ярости. Поцелуй в шею, вокруг которой я слишком часто и слишком крепко сжимал пальцы. Целую твою левую грудь, потому что сердце, бьющееся под ней, уже слишком часто страдало от меня. Я целую твой живот, твои ноги, поддеваю пальцами трусики и стягиваю их вниз. Целую твои запястья, Эмилия, которые украшают видимые шрамы, от многих раз, когда я слишком крепко связывал тебя.