Беги, Натан!

Гилстрап Джон

Молчание прервал Петрелли:

– Уоррен, мы все знаем, как тяжело вы пережили потерю сына. Возможно, именно из-за нее вам трудно объективно подходить к делу Натана Бейли. Вам лучше самому отказаться от участия в расследовании. В этом случае мне не придется просить начальника полиции отстранять вас.

Что хуже всего, Петрелли был прав. Уоррену на самом деле стоило огромных трудов сохранять объективность – с того самого момента, когда на видеозаписи он увидел лицо Натана.

Но он все же верил в свой профессионализм. Впрочем, в данном случае дело было вовсе

не в объективности. Дискредитировав Уоррена, Петрелли смог бы немного поправить свою репутацию, которой основательно повредила растущая известность Натана.

– Что скажете, Уоррен? – допытывался Петрелли. – Почему бы вам не отойти в сторону?

Уоррен вежливо улыбнулся:

– А почему бы вам не пойти и не утопиться?

Он знал, что начальник полиции Шервуд – единственный человек на свете, который ненавидел Петрелли больше, чем сам Уоррен. Так что угрозы прокурора не стоили и выеденного яйца.

– Ладно, хватит, – вмешался шериф Мерфи. – Лейтенант Майклс, думаю, наш разговор окончен.

Уоррен повернулся к Мерфи:

– Послушайте, шериф, я всего лишь прошу вас приказать своим людям быть поосторожнее. Они ищут Натана-убийцу, а должны искать Натана-жертву.

– Мне что, попросить вывести вас отсюда, лейтенант? – спросил Мерфи. В этот момент зазвонил телефон. – Я могу, если пожелаете.

Повернувшись к двери, Уоррен услышал, что Мерфи поднял трубку и передал ее Петрелли.

– О чем ты говоришь? – кричал тот в трубку. – Я этого не делал!

Уоррен остановился послушать. Прокурор был зол и совершенно сбит с толку.

– Послушай, Стефани, – сказал он после паузы. – Говорю тебе: я не звонил! Думаешь, я самоубийца? Судья Вероне упрятал бы меня за решетку сегодня же вечером!

Уоррен догадался: «Стефани» – это Стефани Бакман, представлявшая вчера в суде нелепое прошение Петрелли. Когда он наконец все понял, дыхание его участилось. Кто-то пытался определить, откуда звонит Натан!

Как хотелось ему уличить Петрелли в нечестной игре! Но он знал, что этот слизняк скорее мать родную продаст, чем рискнет карьерой. Наемный убийца сделал следующий шаг.

Уоррен вернулся к столу и выхватил у Петрелли трубку:

– Стефани, это Уоррен Майклс. Я так понял, кто-то пытался узнать, с какого телефона звонил Натан Бейли?

– Н-ну да, – уклончиво ответила Стефани.

– Ему это удалось?

– В общем, да. Но почему вы…

– Как давно, Стефани? – Уоррен почти кричал.

– Не могу сказать точно. Минут двадцать назад.

– И какой это был номер? – спросил он.

– Лейтенант…

– Послушайте, Стефани, мне нужен этот номер телефона. Человек, который его узнавал, – убийца. Пожалуйста, назовите мне номер.

С большой неохотой Стефани продиктовала ему ряд цифр. Как только она произнесла седьмую, Уоррен бросил трубку. Не сказав больше ни слова, он вылетел из кабинета Мерфи, на ходу нажимая кнопки сотового телефона.

Все слушатели, звонившие после полудня, были на стороне Натана. В начале разговора он нервничал, но потом почти полностью успокоился. Он в подробностях

рассказал, как его поймали и как он убежал из участка. Когда Дэниз заметила, что люди, стоящие на страже закона, странным образом погибают в присутствии Натана, он не нашелся что ответить. Натан лишь повторил, что он – просто жертва или, если угодно, потенциальная жертва. А если полицейский хочет тебя убить, где ему это удобнее всего сделать, как не в тюрьме?

– Извините, – произнес незнакомый голос, – это телефонный оператор, у меня экстренный вызов. Говорите, сэр.

Раздался щелчок, и к разговору подключился Уоррен:

– Натан, это лейтенант Майклс из полиции.

– Одну минуту, лейтенант, – запротестовала Дэниз, – если вы не в курсе, вчера в суде мы выиграли дело.

– Да, мэм, вы выиграли, – согласился Уоррен. – Я вам все позже объясню, но сейчас Натану грозит смертельная опасность. Сынок, тебе нужно бежать оттуда, где ты сейчас находишься. Немедленно. Человек, который пытался убить тебя прошлой ночью, хочет сделать это снова.

Натан побледнел.

– А… а откуда мне знать, что вы меня не обманываете и это не ловушка?

– Ниоткуда, – ответил Уоррен. – Ты должен поверить мне на слово. Веришь или нет, сынок, но я на твоей стороне. А теперь беги, Натан!

– Куда? – в отчаянии спросил мальчик.

Уоррен не успел об этом подумать. В городке был только один заметный ориентир: обелиск на центральной площади.

– Вы можете отключить нас от эфира, всего на одну минуту? – спросил Уоррен у Дэниз.

– Хорошо, – согласилась она, – но я смогу вас слышать.

– Это необходимо? – спросил Уоррен.

– Иначе вы услышите только гудок, – ответила она.

– Может, тогда вы просто снимете наушники?

– Ладно, – сдалась Дениз. – У вас тридцать секунд.

Энрике посмотрел на Дэниз как на сумасшедшую, но тоже снял наушники.

– Давайте, ребята, – сказала Дэниз. – Время пошло. Энрике, включай рекламу.

Натану казалось, что во всем мире остались только он сам и полицейский по имени Уоррен Майклс. Сначала Натан узнал, что его хотят убить и что полиция не имеет к этому никакого отношения. Затем Уоррен сказал, что большинство полицейских считают Натана убийцей своих коллег и имеют разрешение стрелять, если он окажет сопротивление при аресте. Наконец, Натан узнал, что лейтенант Майклс – единственный человек на свете, которому можно доверять, и поэтому для Натана сейчас самое главное – встретиться с ним.

– Хватит убегать, – закончил Майклс. – Ты должен наконец кому-то поверить. Ты знаешь памятник на площади?

– Такой, похожий на огромный карандаш? Да, знаю.

– Там мы и встретимся. На мне будет коричневый костюм, голубая рубашка и полосатый галстук. Ну, ты меня узнаешь – я выгляжу как полицейский.

Натан улыбнулся:

– Меня-то вы точно узнаете.

– Тебя уже весь мир знает, приятель. Теперь двигай! Натан повесил трубку и посмотрел на Билли Александера.

– Что, ты ему поверил? – спросил тот. Натан на мгновение задумался и ответил: – Да.