Беги, ведьма
Шрифт:
– Кто вам сказал?
Волков не мог. Волков не стал бы делиться с посторонними чужими тайнами. А если не с посторонними?..
– У меня свои источники и свои возможности.
– Вы знаете, я бы, пожалуй, закурила.
– Я вас понимаю. Прошу! – Хелена протянула ей пачку сигарет и изящную серебряную зажигалку.
На зажигалке был выгравирован старинный герб рода Дубривных.
– Я ценю историю своей семьи. – Хелена улыбнулась. – Ну, что же вы? Закуривайте! А я сделаю вид, что ничего не вижу. Жизнь состоит из противоречий и исключений. Будем считать, что это одно из них.
Мягко
…Широкая кровать со сбитыми простынями. Белоснежная рубашка на темном, почти черном полу. Рядом мужские туфли, дорогие, но давно не чищенные, и изящные лодочки на десятисантиметровой шпильке, а красное коктейльное платье забилось под кресло, с подлокотника которого свисают чулки. Пустая бутылка из-под виски на серебряном подносе и на три четверти полная бутылка с мартини, россыпь фруктов, к которым так и не прикоснулись. Комната в вуали табачного дыма. Мужчина у большого, до пола, окна курит, держа сигарету в кулаке, словно прячет хрупкий огонек от ветра. Вытертые джинсы, незастегнутый ремень тускло поблескивает пряжкой. Жилистая спина с густым нездешним загаром, шрам в виде звездочки под правой лопаткой, шрам в виде молнии на левом плече. Пепельные волосы взъерошены, завиваются на концах. Мужчина проводит по ним пятерней, оборачивается… и Арина закрывает глаза, чтобы не видеть, сжимает зубы, чтобы не закричать. Иногда видения причиняют боль. Это как раз такой случай…
– Что с вами?
Огонек зажигалки давно погас, а сигарету она так и не прикурила.
– Задумалась.
– Бывает. – Хелена забрала зажигалку, высекла огонь, помогая прикурить.
Арина благодарно кивнула, глубоко затянулась первой за долгие месяцы сигаретой. У сигареты был горький вкус, дым царапал горло, словно проверял Арину на прочность. Ничего, так даже лучше. А запас прочности у нее еще есть. Пока есть…
– Что вы видели? – Хелена всматривалась в ее лицо. – Вы ведь сейчас точно что-то видели. Я знаю.
– Это были не видения, а воспоминания. – И это даже не ложь.
Хелена кивнула. Поверила или сделала вид, что поверила?
– Не слишком приятные воспоминания, надо полагать.
– Слишком неприятные. Так что вам от меня нужно? Каким образом я могу вам помочь? Поиск потерянных вещей – это не мой конек.
– А что ваш конек?
– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Мне сложно контролировать свои… способности. Особенно сейчас, когда я под действием лекарств.
Вот это ложь, но на войне как на войне.
– Увы, лекарства – это неизбежное зло. – Хелена развела руками. – Зная ваш потенциал, я не могу рисковать.
– Откуда вы знаете про мой потенциал?
– Это неважно. Важно, что я знаю и что ваше будущее зависит от моего к вам расположения. Поверьте, Арина, мое расположение дорогого стоит. А о том, как выглядит мое нерасположение, вам лучше не знать. Так вы готовы к диалогу?
– Мы уже разговариваем.
– Этого недостаточно. Мне нужно ваше согласие. Поймите, я ведь могу вас заставить, но опыт подсказывает мне, что добровольное сотрудничество лучше принудительного, а пряник лучше кнута.
– Что
– Вы должны узнать у нее, куда она спрятала медальон.
– У кого?
– У тени.
– У тени?..
– Ах, Арина, до чего же с вами тяжело! Хотите еще одну историю из местного фольклора?
– Я люблю истории.
– Каждый уважающий себя замок обязан иметь мрачное привидение. Это, конечно, не замок, – Хелена развела руками, – но место достаточно интересное, с собственной историей и собственным призраком. Его многие видели, особенно часто он является пациентам. Мне думается, что до людей с ущербной душой ему гораздо проще достучаться.
– Кому?
– Призраку, обитающему в поместье. Но я думаю, это не совсем призрак, скорее тень, оставшаяся без хозяйки много лет назад. Некоторые рассказы очевидцев это подтверждают. И, что гораздо важнее, за последние полгода чаще всего ее видели во флигеле, в вашей, Арина, комнате. Тени неравнодушны к людям со сверхспособностями, так же, как неравнодушны к душевнобольным.
– Чья это тень?
– Я не знаю. – Хелена пожала плечами. – Есть у меня кое-какие догадки, но я поделюсь ими чуть позже, когда буду уверена. Собственно, это и неважно. Важно другое: тени многое знают и многое видят, они очень любопытные твари. Склонность к соглядатайству – это их суть. Человек никогда не обращает внимания на свою тень, а вот тень следит за каждым шагом хозяина. Скажите, вы уже видели ее? – Хелена крепко, по-мужски, сжала Аринино запястье. – Только не врите мне.
– Видела.
– Это хорошо. – Пальцы Хелены разжались. – Конструктивный диалог – это всегда наилучший вариант. Она попробует с вами связаться.
– Как? Не думаю, что тени умеют разговаривать.
– Разговаривать не умеют, но зато умеют показывать. Вы знаете, в каком состоянии мозг человека наиболее чувствителен к информации из тонкого мира?
– В каком?
– Пограничном. Озарения и видения чаще всего случаются на границе между сном и бодрствованием, когда бег мыслей замедляется. И это пограничное состояние можно обеспечить медикаментозными средствами.
– Будете накачивать меня лекарствами?
– У меня нет другого выбора. К тому же вашей нервной системе нужна поддержка. Кстати, она вам уже что-то показала?
Хотелось ответить, что ничего, но Хелена достаточно проницательна, чтобы почуять такую ложь.
– Я видела это поместье таким, каким оно было лет сто назад: дом, хозпостройки, пруд. Где-то поблизости должен быть пруд.
– Был. Его засыпали пару десятков лет назад. – Хелена удовлетворенно кивнула. – А дубы? Вы видели дубы?
– Нет, раньше здесь был другой парк. Я видела липы.
И снова удовлетворительный кивок.
– А люди?
– Нет, я видела только пейзажи.
– Значит, еще не время.
– Вы уверены, что она мне покажет?
– Да, у теней и ведьм особая связь. Им проще понять друг друга. – Хелена встала, обошла кресло, взялась за ручки, сказала, склонившись к самому Арининому уху: – И не вздумайте меня обмануть.
Без угроз не обошлось. Кто бы сомневался!
– А что взамен? – Арина не стала оборачиваться и смотреть на Хелену снизу вверх. – Что я получу взамен?