Беглец на задворках Вселенной
Шрифт:
– Ладно, – согласился я. – Просто жаль её. Девушка запуталась в себе. А Ольга Викторовна враз мозги ей прочистит. Она отличный преподаватель. Моей помощи тут никакой. Я просто дал наводку на нужного человека. Захочет Лада поменять себя и своё отношение к жизни – уедет. Не захочет – я умываю руки. Иносказательно выражаясь, она голодна, но я ей даю удочку, а не рыбу.
– Тогда ладно, – кивнула головой Баожэй. – А то я подумала, что это подкат такой с красным яблоком.
– Ну это ты зря. Яблоко – просто объект материализации её истинных желаний, не более. Её, а не моих, подчеркиваю. Для неё это значимо, для меня – нет. И иначе она бы не уехала из Москвы. А так у неё есть мотивация.
– Лада симпатичная, – пристально поглядела на меня Баожэй.
– Она натуральная хищница, хотя активно пытается казаться травоядной, – уверил я. – Мне это не нравится. Есть в этом подвох. К тому же за ней явно кто-то стоит. Ты же видела сама, Лада на проекте – серенькая мышка. Середнячок. Работает ровно так, чтобы пройти дальше, но не более. А тут я поставил перед ней чёткую задачу убедить себя, что она достойна быть рядом со мной, и началось шоу Бенни Хилла. Нет, есть, конечно, вариант, что она специально валяет дурака, чтобы в финале подложить свинью, так сказать, деморализовать серьёзного конкурента, но я не думаю, что дело в этом.
– Ты ей правда понравился, – посопела носом Баожэй. – И она красивая, себе-то не ври.
– Я так не думаю, – уверил я. – Но полагаю, для всех будет спокойнее, если я поведу себя ровно так, как от меня ждут. Тот, кто науськал Ладу на меня, со мной играет, и я поиграю. Кошки-мышки для взрослых.
Какое-то время мы ехали молча, но потом моя спутница снова заговорила. Что-то её тревожило, и она не смогла держать это в себе.
– Насчет «Короны»... – замялась Баожэй. – Ну... Это же ты эту студенточку просто запугивал, признай. Да и пограничье...
– Зачем? – не понял я. – Просто говорил, что думал.
– Тогда мне всё это не нравится.
– Мне тоже. В непростое время мы живём, – признал я. – Поэтому-то, собственно, так гадалок и экстрасенсов и развелось. Когда в мире жопа, остается уповать лишь на сверхъестественное. Эти паразиты в сложные времена растут, как грибы после дождя. Общий уровень знаний упал: люди банальные вещи принимают за чудеса, паникуют, вызывают на помощь сомнительных личностей и за свою безграмотность готовы платить всем, что имеют… И вот итог.
– А что в нашей стране будет в ближайшее время происходить? Ну, скажем, через год-два? – улеглась на мое плечо Баожэй и закрыла глаза. – Как ты это понимаешь, если говоришь, что история циклична?
– Позволь не стану отвечать на этот вопрос. Но не потому, что мне нечего сказать, а потому, что слова, сказанные вслух, имеют свойство сбываться. Ты сама неоднократно утверждала, что мои реплики обладают такой силой. Боюсь накаркать.
– А с нами лично?
– Ты же знаешь, что свое будущее я прогнозировать не могу. Моя чуйка в этом случае не работает.
– Ладно, – зевнула Баожэй, а потом предложила. – Давай отвлечёмся от тебя. Что будет со мной?
– Ну если ты, наконец, морально повзрослеешь, всё у тебя будет хорошо. Кстати, я думаю, что у Сеньки в конторе ты не задержишься.
– Серьёзно? – отстранилась Шпилька и выпучила глаза. – Почему? Он же от меня в полном восторге.
– Много факторов, – признал я. – Очень много. Я не говорю, что это произойдёт стопроцентно, но я так это понимаю. Твой Семён довольно жёсткий чел, как начальник, а ты необязательная. Расфокусированная. Часто не можешь сосредоточиться на чём-то одном. Эксперименты проводишь в рабочее время вместо выполнения плана. Рано или поздно это приведёт к конфликту. Сеня какое-то время будет молчать, не станет тебя трогать. Ты же ему не только как сотрудник, но ещё и как девушка интересна, плюс вы друг друга прекрасно понимаете, поскольку мыслите одинаково. Но потом
– Ладно, я подумаю и поищу что-нибудь подходящее, – закрыла глаза Баожэй. – Во всех смыслах подумаю. В том числе и над поведением. Мне пора взрослеть.
– Звучит довольно разумно, – кивнул головой я.
Девушка помолчала, а потом неожиданно плаксиво произнесла:
– Кан... Ты же... Ну... Меня не бросишь? Не оставишь? Не свалишь куда-нибудь один? И вообще, не будешь ничего с собой делать в ближайшее время? Просто... м-м-м... Нейросеть выдаёт такие странные данные... Мне это всё не нравится.
Такой растерянный голос. Такая тоска... Вот же липучка. Нет, она от меня не отстанет. Определённо.
Пожевав губы, я сказал:
– Шпилька, раз уж в кои-то веки ты готова к конструктивному диалогу, я скажу так. Очень интересная штука в нашем с тобой случае происходит… Я вообще не могу ничего обещать. Ничего. Абсолютно. Слишком много разных факторов надо учитывать. Начиная с банального здоровья и заканчивая особенностями психики. И я сейчас не про тебя говорю, а про себя. Я мстительный и злопамятный, а ты вспыльчивая... Это плохо. Рано или поздно между нами возникнет конфликт.
– Это неправда, – помотала головой Баожэй. – Ты очень добрый. Всегда мне помогаешь, даже когда я этого не заслуживаю.
– Правда, – негромко принялся я объяснять то, что никому и никогда до этого не рассказывал. – Я мстительный. Злопамятный, чрезвычайно злопамятный. Жестокий. Не смотри, что я такой, на первый взгляд, мягкий, всепрощающий и понимающий. Моя кажущаяся доброта – это всего лишь ширма. Свой истинный гнев, злость и обиду я обычно не демонстрирую. Но это совершенно не означает, что я не злюсь. Злюсь, и ещё как. Гораздо сильнее, чем ты. Но ты всё вываливаешь сразу на собеседника, а я мысленно ставлю «галочку», ничего никому не объясняя. Но безнаказанным это с моей стороны тоже не останется, уверяю тебя.
Понимаешь, я придумал себе чёткую систему. Каждому обидчику я даю право на три предупреждения, на три ошибки. Потому что один-два случая – не показатель. Это может быть банальная случайность, совпадение, воля случая. Банальное единичное плохое настроение. Ну вот попался не вовремя под горячую руку, так бывает… Но если подобное по отношению к человеку происходит уже в третий раз, и выводы обидчиком не сделаны, это система. Я так это понимаю.
Так вот. После третьего предупреждения я никогда не буду орать, скандалить, требовать наказать человека в открытую. У человека даже сложится впечатление, что я проглотил обиду, а стало быть, со мной можно так поступать и в дальнейшем. Вроде как я мямля и рохля. Но… вот в чём фишка. Обиду я не покажу, но навсегда её запомню. Человек даже не поймёт, что для него что-то изменилось. Я просто навсегда исчезну с его горизонта, и он вряд ли сможет когда-нибудь со мной пообщаться, даже если очень сильно захочет. Как-то так получится, что всегда будут находиться непреложные объективные причины, по которым мы с ним не сможем пересечься. Потому что этот человек для меня морально умрёт, а с мертвецами разговаривать странно. Я никогда его не прощу. Никогда. Ни для кого исключения не будет, даже если мы общались с человеком очень и очень хорошо. Даже если это был мой лучший друг, который сделал много хорошего для многих людей и меня лично.