Беглец. Трюкач
Шрифт:
Безысходная тоска.
Тогда это могло быть преступление на почве ревности, совершенное в момент приступа гнева, о котором впоследствии он сожалел?
Но если это так, то ему должно было грозить что-то гораздо менее серьезное, чем тюрьма Менард.
В другом конце палатки инспектор Пул слушала какое-то сообщение по радио, затем повернулась к Джерарду.
— Найдены следы крови в трех километрах отсюда к юго-западу…
— Определите группу и сравните с группой крови всех заключенных, — не задумываясь ответил Джерард.
Пул кивнула и взяла
— Ренфро, пошлите по факсу фотографии Кимбла во все местные больницы.
Он на минуту замолчал, потом позвал:
— Ньюмен!
— Слушаю, сэр, — Ньюмен стал навытяжку, не хватало только щелкнуть каблуками. Он внимательно ко всему прислушивался и был готов выполнить любое задание.
Джерард зло: усмехнулся про себя, но на его ли ничего не отразилось. Всю эту неделю он и eго подчиненные развлекались, издеваясь над новичком, и все эти шутки были тем более смешны, чтоНьюмен чрезвычайно ловко на них попадался.
— Мне хочется кофе.
Разочарованный Ньюмен: сник и пошел выполнять поручение; А. Джерард снова уставился на снимок Кимбла:.
Кого же вы убили, доктор Ричард Кимбл? И за что?
Ну, кто бы он не был, Джерард позаботится, чтобы Кимбл уже никого больше не смог убить. Никогда!
Он оторвался от фотографии, услышав крик со стороны места столкновения, где работает разбирали обломки.
— Эй, тут один, парень… живой!
Кимбл добрался до больницы, когда уже светало. На парковке было спокойно, никаких полицейских машин. Он уже издалека определил, как незамеченным пройти внутрь: у служебного входа разгружался фургон, и водитель вместе с кем-то из персонала таскал коробки с консервами для кухни; Кимбл, пригнувшись за сложенными ящиками, пробрался внутрь. Никто его не заметит, и он сразу же проскочил в другой коридор!
Пока ему везло. В приемном отделении было пусто. Он прикрыл за собой дверь и начал шарить по шкафчикам, пока не нашел то, что ему было нужно: нитки для сшивания раны, пинцет, ледокаин, ампициллин и шприц, антисептик, бинты — и даже белый халат. С халатом здорово повезло, так как на бедре через комбинезон уже проступила кровь. Он быстро просунул руки в рукава халата, сгреб все медикаменты и рассовал их по карманам комбинезона. После этого промыл рану и наложил швы, сделал себе укол ампициллина и проскользнул обратно в коридор.
Итак, одно дело сделано. Но нужно еще достать одежду, еду, деньги… И надо было как-то побриться…
Он поднялся на этаж, где были палаты с больными и начал читать таблички на дверях со всей информацией о пациентах. Наконец он нашел подходящего по росту и весу мужчину, которому, кстати, было прописано снотворное, и тихонько открыл дверь.
Повезло! На кровати, действительно, лежал мужчина приблизительно его размеров и крепко спал, открыв рот. К его руке была подведена капельница. Кимбл осторожно прикрыл дверь и приблизился к спящему.
— Вы слышите меня?
Ответа не последовало. Кимбл тихо подошел к шкафу и снял с вешалки одежду больного.
Второе преступление.
Кимбл с удовольствием освободился от грязного комбинезона и надел на себя обычную одежду. На подносе рядом с кроватью лежал нетронутый ужин — он взял один бутерброд и с жадностью запихнул его в рот.
Проходя мимо открытой двери в ванную, он перехватил в зеркале свое отражение: небритое, грязное лицо, неопрятная седая борода. Он поискал глазами бритву, вспомнив фотографию, которую они сделали в полицейском участке в ту ночь, когда была убита Элен.
Он взялся было за бритву, когда в палату вошла медсестра. Затаив дыхание, он притаился за дверью в ванной. Но она не заметила его, даже когда наливала воду в графин для больного.
И вот он вышел из палаты гладко выбритым — без бороды — и в очках. На нем поверх обычной одежды был белый халат. Когда он шел по коридору к выходу, его охватило возбуждение: он выпутается из этого кошмара. Обязательно! Ему оставалось лишь выйти из здания, позвонить Уолтеру Гутери и…
Внезапно он остановился. За стойкой регистратуры, в полуметре от Кимбла и в нескольких метрах от главного входа — и свободы! — стоял полицейский и разглядывал бумагу, вылезавшую из аппарата факса. Кимбл изящно развернулся на сто восемьдесят градусов. По лицейский оторвал взгляд от фотографии и двинулся к нему.
— Извините, доктор!
Кимбл повернулся к нему, продолжая шагать к запасному выходу и пытаясь перебороть в себе желание броситься бегом.
— Не знаю, слышали вы или нет… Мы разыскиваем сбежавшего преступника из того автобуса, в который врезался поезд часа два назад. Думаю, он может здесь появиться, если был — ранен…
Кимбл заставил себя поинтересоваться:
— А как он выглядит?
Полицейский взглянул на бумагу, и тут Кимбл вдруг почувствовал тоненькую струйку на щеке. Он потрогал ее пальцем — на нем оказалась кровь. Он быстро вытер щеку рукой, пока полицейский читал информацию.
— Около 180 см, вес около 70 кг, карие глаза, седеющая борода, — полицейский посмотрел на Кимбла. — Видели кого-нибудь похожего?
— Вижу каждый раз, когда смотрюсь в зеркало. Только без бороды.
Полицейский рассмеялся.
— Простите, — сказал Кимбл, открыл дверь запасного выхода и вышел. Полицейский не стал его задерживать, и вообще больше никто его не остановил и не задавал вопросов, ведь Кимбл был похож на врача (а он и был им), который торопится на вызов. Он шел, не оборачиваясь, к специальной стоянке для машин «скорой помощи», куда как раз подъехала одна.
Задние дверцы машины распахнулись прямо перед ним, загородив дорогу. И если бы он не отпрянул назад, выскочивший из кабины врач задел бы его носилками, на которых лежал раненый.