Беглецы
Шрифт:
– Тебя, что, жена не кормит? – вытаращился на него Саржин.
– До жены ещё доехать надо, а жрать я сейчас хочу, – буркнул Зимин.
– Иди в холодильнике поройся. Мышь там вроде ещё не повесилась. – Роман присел на высокий табурет и принялся рассматривать выложенные Зиминым фотографии. Со снимков на него взирал тип из камеры сизо, судя по «разъехавшемуся» взгляду, то ли в приходе, то ли в жесточайшей ломке. Таращилась кровавыми глазницами последняя жертва. Похоже, Зимин снова рискнул подергать за ниточки, и достал копии документов с убийства, на котором взяли этого недо-Кукольника.
Да, Саржин толком не рассмотрел сумасшедшего, решившего
Кукольник – этот бич Питера, чьи жертвы, Роман подозревал, будут ещё долго являться ему в кошмарах, совершенно не походил на обдолбыша с фотографий. Было в том типе что-то… инфернальное.
Журналист поморщился, будто куснул лимон. Не верил он во всю эту потусторонщину. Однако же никак не мог избавиться от странного чувства – с Кукольником что-то не так. Не может обычный человек так двигаться и так смотреть. И, это Роман помнил четко, мерзавец двоился. Смотришь в упор – здоровый лось в капюшоне, чуть глазами повел – жердяй в безумном рванье. На его заявление Петров только посмеялся:
– Это ты, брат, уже мистику городишь. Дурной был от потери крови и болевого шока, вот и привиделось.
Зимин вернулся к столу, сжимая в объятьях палку колбасы, пакет с хлебом и пару помидоров.
– Что, никак не налюбуешься на красавца? – ехидно хмыкнул он, отрывая Романа от фотографий.
– Это не он, – покачал головой Саржин. – Я полгода этим делом вместе с операми занимался. С первого дня и пока этот ублюдок меня на койку не отправил. Кукольник – бестия. Сильный, изворотливый. И мозги у него работают, будь здоров, даром, что набекрень. А у этого – он постучал пальцем по фотографии, – если мозги когда-то и были, то он их на герыч променял. Похоже, что взяли неумелого подражателя…
Роман отхлебнул поостывшего кофе. Мерзость… Снова закурил…
Впервые он столкнулся с Кукольником в конце февраля. Завернул к старинному армейскому дружку-оперу за концами по совершенно другому делу. А тот возьми да предложи, мол, давай со мной на срочный вызов, будет тебе сенсация про страшный вандализм. Какая-то бдительная бабка-консьержка заметила приколоченную к стене у подъезда куклу, облитую краской, вызвала наряд. Район-то хоть и спальный, но из престижных. Посмеялись. Приехали.
Кукла, одетая в кокетливый шелковый халат, сиротливо свисала с железного костыля, которым кто-то приколотил набивное тело к стене. Глаза аккуратно выжжены. А то, что поначалу приняли за краску, оказалось подсыхающей кровью. Совсем весело стало, когда Роман заметил на одном из общих балконов ногу в домашнем шлепанце. Ухоженная бледная, она как-то неестественно торчала между проржавевших прутьев.
Женщина сидела, привалившись к бетонному выступу. Черный шелковый халат клочьями торчал вокруг железного костыля. Короткие русые волосы, совсем молодое лицо. Крови вокруг тела почти не было. Пожалуй, что на кукле побольше будет. На черной бархатке, поблескивал в пентаграмме-оправе маленький аметист Лицо застыло восковой маской вечного спокойствия, от чего становилось не менее жутко – у покойницы не было глаз…
Роман вздрогнул, выныривая из воспоминаний. После второго убийства эта тварь и получила прозвище Кукольник.
– Семь девчонок, – глухо произнес он. – Семь красивых молодых девчонок, Коля… А эта мразь их убила и изуродовала просто ради забавы! И сейчас,
Саржин умолк и вновь погрузился в свои мысли. Разные районы, все убитые между собой незнакомы. Но все, как сестры – русые, светлоглазые. И украшения… на каждой было что-нибудь с аметистом. Поначалу решили, что это убийца так развлекается, но оказалось, все побрякушки принадлежали несчастным.
Зимин помог выбить разрешение на участие в расследовании.
В какой-то момент Роман понял, что полиция топчется на месте, и начал работать сам. Видно, где-то копнул слишком удачно, и Кукольник напал. Повезло, что не прикончил… Спугнули.
Костян Петров, тот самый дружок-опер, потом долго ему в больнице мозги полоскал за беспечность и раздолбайство.
– Вот что, Рома, – вырвал его из раздумий обеспокоенный голос Зимина. – Езжай-ка ты в отпуск. Отдохнешь, в себя придешь. Забудешь, наконец, об этом чертовом маньяке. Редакция без тебя месяц кое-как прожила, проживет ещё один.
– И куда я поеду в средине сентября и в нашем климате? – хмыкнул Роман, думая о том, что все равно собирался на несколько дней сорваться в область. Была у него неотработанная ниточка по делу Кукольника, не успел до больницы проверить.
– Да мест что ли мало? – взмахнул пухлыми руками Зимин. – Вон, хоть в Карелию, считай по-домашнему…
– Мне бы где поближе. Что про свою малую родину скажешь?
– Ты про Туманный что ли? – удивленно воззрился на него Зимин. – А что? Городок тихий, красивый. Отдохнешь душой, напишешь цикл статей «Жизнь захолустья» или очерков исторических пару. Там по всему городу остатки укреплений раскиданы. Говорят, ещё сам Петр заложил. И маяк старинный. Ты же любишь такое, чтобы помрачнее да позаброшеней и подвалы поглубже, – главред «Дворов» намекал на давнее увлечение диггерством. – Местных расспросишь – таких баек про тот маяк порасскажут, волосы дыбом. Опять же, тебе развлечение, редакции материал… – он замолчал на полуслове и подозрительно уставился на Саржина. Тот вроде и не слушал его, сосредоточенно думая о чем-то своем и периодически поглядывая на экран ноутбука. – Рома, бросай это дело, – серьезно произнес Зимин.
–Проверю оставшуюся зацепку, и тогда посмотрим, – спокойно ответил Роман, выкладывая перед товарищем мятый рекламный флаер, обещавший «мистическую фотосессию на старом маяке» – если ничего не выгорит, брошу. Мне эту бумажку родители одной из жертв отдали. У девчонки после съемок кукла появилась, очень похожая на тех, что Кукольник оставляет.
–Так вот чего ты про Туманный заговорил, – протянул Зимин, изучая рекламку. Фотографа хочешь найти? Но телефоны-то питерские! – он постучал толстым пальцем по флаеру.
–Я пробивал адрес накануне нападения. Там пустая квартира под аренду. Риэлтор сказала, что хозяйка не питерская, а из области. Может, что-то удастся выяснить в Туманном. Если фотосессия проводилась не один раз, местные наверняка должны запомнить. Ниточка, конечно, хлипкая…
–Ты бы с дружком своим, Петровым, поговорил.
–Да не о чем пока. Тем более, он не очень хочет меня слушать. Найдется что-то в Туманном, тогда и поговорим.
–Черт с тобой, Рома, – Зимин запихнул в рот остаток бутерброда. – Может, оно и хорошо, что в Туманный поедешь. Хоть остановиться есть где. У Ляли подружаня туда перебралась, как с мужем разошлась… Совместишь полезное с приятным, – а про себя добавил: «Глядишь, и мозги переключатся с мертвых на живых». —Ты сейчас парень свободный…