Беглянка. Найти (и наказать) и полюбить
Шрифт:
Он взял пальцами меня за подбородок и поднял вверх лицо, заставив смотреть ему в глаза. Такие темные и глубокие, что я видела в них свое отражение. И искры. Тысячи ярких золотистых искр, плясавших в глубине его глаз свой безумный танец.
Медленно пальцы ползут вниз, надавливая на подбородок и приоткрывая мой рот. Ему нравятся мои губы, я это вижу по блеску его глаз, по тому, как он сглатывает… Но рука ползет вниз, остановившись у основания шеи, на миг сжав ее. Как же легко он может ее сломать — всего лишь одним легким движением. Но нет, проводит
Тихий "вжик" — и бюстгальтер распадается, повисая двумя половинками на шлевках. Я почти не почувствовала неловкости, когда моя обнаженная грудь ткнулась сжавшимся соском ему в руку.
— Ты замерзла? — тихо, облизнувшись, спросил он.
Я только и смогла, что отрицательно покачать головой.
— Значит, тебе это нравится? — вкрадчиво произнес, перекатывая между пальцами соски-вишенки.
Остановился, замер. О, нет, нет, не останавливайся.
— Скажи, — повелел он.
— Пожалуйста… Да… Еще… — бессвязно прошептала я, чувствуя, что еще немного и просто рухну у его ног.
Он легонько сдавил сосок, пронзив его яркой, колко-острой болью. Я прогнулась и подалась вперед. Но он отступил, так и не выпустив меня из своих рук, но и не позволив прикоснуться к нему. Это же нечестно! Я так больше не выдержу! Между ног так требовательно ныло и молило об облегчении!
— Ты такая красивая, — прошептал он глубоким, утробным голосом, прокручивая между пальцами соски, — очень красивая.
Тихо постанывая в ответ, я почувствовала, как мои скулы заливает румянцем. Мне очень нравилось то, что он говорил, и чертовски нравилось то, что он со мной делал.
Он взялся за пояс моих штанишек и потянул их вверх. Швы впились в возбужденные складочки. А я вскрикнула, вздрогнув от неожиданности. Зашаталась, теряя равновесие. Хоор поймал меня, прижал к себе и погладил ребром ладони между ног. И совсем он этим движением не успокоил меня, а наоборот. Боль и ласка, нажим и поглаживания заставили меня тереться о его руку и стонать, как шлюха. Боже, я и не знала, что могу выдавать такие звуки. Я и понятия не имела, что за одно мгновение мужчина может довести меня до такого состояния.
Словно ему этого было мало, он развернул меня к себе спиной, крепко прижал к своей обжигающей и царапающей чешуей груди и дал несколько мгновений отдышаться. Я терлась об него, словно изголодавшаяся кошка. Ощущая на ягодицах его возбужденный, закованный в брюках член, я ликовала. Опустив ладони за пояс моих брючек, одним легким движением рвет их и отбрасывает в сторону. Хоор толкнул меня к джакузи, нажав на шею, заставил прогнуться, выставив ему на обозрение почти обнаженную попу. Упираясь в бортик ванны дрожащими руками, я заливалась краской от стыда и горела от возбуждения.
Вжик — и бесполезной тряпочкой падают на пол тоненькие стринги. Я стою, бесстыже прогнувшись перед ним и наслаждаюсь тем, как он мнет мои ягодицы, сминая и раздвигая их. Громкий шлепок обжег ягодицы, заставил меня вскрикнуть.
А Хоор смеялся мне в лицо. Схватив меня в охапку, он не дал мне свалиться кулем. А притянул к себе и поцеловал меня в губы, тягуче, горячо, давая мне попробовать свое же возбуждение на вкус. А затем сам же опустил меня в воду.
— Скоро вернусь, — улыбался он мне, — отдыхай пока. Вкусняшка…
Еще раз чмокнув меня в губы, ушел прочь, не оборачиваясь и не обращая внимания на насквозь мокрые брюки.
Я откинула голову на бортик и устало закрыла глаза. Как же хорошо, что он настоял на ванне. Я наслаждалась горячей водой с пузырьками, восстанавливала сбившееся дыхание.
Как он мог сделать со мной все это и уйти! Невероятно, коварно и жестоко! Нд-а-а, мстительница из меня никакая.
Глава 14. Детская комната. Куропатки
А пузырьки здОрово расслабляют! Всего какой-то час, и я уже успокоилась, десять раз простила того засранца, что довел меня до белого каления и свалил. И столько же раз заново его осудила.
Одним словом, из воды я выбралась в полном раздрайве. Одно я знала совершенно точно — моим мальчишкам здесь, под крылышком их влиятельных папаш, будет лучше, чем с матерью-одиночкой.
Возмущенно сопя, я поискала в этом раю хоть какую-то одежду. Ну, капец! На модном гвоздике висело только махровое полотенце. И ни моих баулов с вещами, ни махровых или хотя бы шелковых халатов я не нашла. Лишь жалкие остатки вещей, безжалостно изорванных Хоором, валялись на полу в ванной. Я аккуратно сгребла их ногой в одну кучку. Затем настороженно подошла к кровати и сдернула с нее покрывало. Ох, и намучилась я с ним, пытаясь превратить хоть в какое-то подобие одежды. Но, в конце концов, получилось довольно сносно — все прелести прикрыты. А на то, что нога обнажается при каждом шаге до самого бедра, можно не обращать внимание.
Я подошла к входной двери, перевела дыхание и толкнула ее, оказавшись в просторной гостиной. Несколько секунд я пялилась на плазму, оглядываясь по сторонам и выглядывая — не валяется ли где пульт управления? Но ничего не нашла и решила отправиться дальше на экскурсию.
Из гостиной, как мне уже показывал Хоор (чтоб ему, подлецу, пусто было), вело несколько дверей. Но вот укуси меня комар, какая из них куда вела, я совершенно не запомнила. Толкнула первую. Явно мужские апартаменты. Серо-синие стены, роскошное убранство и просто идеальная чистота — это все, что я смогла бы сказать об этой комнате. Вторая комната по тону оказалась немного светлее, но все равно это была мужская комната. Эта комната так же, как и первая, имела совершенно не обжитой вид.