Беглянка
Шрифт:
Герц, услышав столь явную несправедливость, обиженно гавкнул.
– О прошу прощения, ваша светлость! Конечно, на троих, как же иначе!
– Я потрепал пса по загривку, и непонятное, робкое чувство теплоты наполнило душу. Словно я нашел свое идеальное состояние.
– Арсений, мне, правда, неловко, - Варя замялась, и я ее хорошо понимал. Несколько дней назад я и думать о ней, кроме как о замарашке, не думал, а сейчас уже не под давлением друзей, а по доброй воле приглашаю на совместный ужин. И она не догадывается, что все изменилось. После того, что она сделала, она больше для меня не прислуга. "Быть благодарным тем, кто выручил - это самое главное человеческое право и обязанность",- всегда говорила
И опять мои мысли, как круг карусели, вернулись к Варе. Как по-другому назвать ее появление, как не помощь Провидения?!
– Варь, у меня к тебе разговор. Так что неси чашку, будем есть и общаться.
Не заставляя себя долго упрашивать, Варя нырнула на кухню и тут же вернулась. Повертев головой в поисках места, куда бы присесть, она вопросительно посмотрела на меня.
– Варианта два. Или ты садишься на диван, или мы переносим еду на ковер и сделаем такой дастархан, - я улыбнулся и тут же чуть не взвыл от бессилия, потому что в голову тут же пришел третий вариант, который по понятным причинам я не мог озвучить – «Ко мне на колени». Я выдохнул и про себя сосчитал до десяти.
Девушка осторожно села на краешек, с ровной спиной, как птичка, готовая в любой момент сорваться с ветки.
– Варя, ты сегодня совершила геройский поступок. Если бы ты растерялась, последствия для меня были бы катастрофическими. Не говоря уже о том, как испугался бы Степка, если бы его увезли.
– Ну какой геройский! – тут же смущенно вспыхнула она. – Как бы я по-другому могла поступить?!
– Не перебивай, когда старшие говорят! – шутливо пожурил я, и почувствовал, как в области сердца что-то тоскливо сжалось. Чем больше я думаю о ней, тем ясней понимаю, что никогда не смогу ни одну из своих фантазий воплотить. Помимо всего прочего, между нами разница в пятнадцать лет, и теоретически она мне годится в дочери.
– Варь, я понимаю, что для тебя это был огромный стресс, ты даже в такси отрубилась и уснула на Герце. Я хочу, чтоб ты как можно быстрее забыла этот кошмар. Ликер в чай тебе добавлю, чтоб спалось лучше. И садись нормально, а не как синичка на жердочку. А я с твоего позволения налью себе по-взрослому.
Смешная робкая девочка, от которой, я боюсь, меня скоро начнет клинить. Улыбнулась, словно извиняясь.
– А зачем вам спрашивать у меня позволения? – совершенно детский вопрос, но опять он ставит меня на край.
– Затем, что у дамы принято спрашивать разрешения. По этикету.
– А разве я дама? – Варя вскинула на меня свои необыкновенные глаза, и я понял, что фраза «утонуть в глазах» не для красного словца родилась. В приглушенном сиянии потолочного освещения они казались бездонными, таинственными, удивительным образом сочетающими девичью робкую невинность и женскую притягательность. Причем притягательность естественную, природную, которой ни на каких курсах соблазнения не выработать.
И что я могу сказать? С некоторых пор дама? Путаешь ты мне все карты, маленькая Варежка…
Я налил полбокала виски и, лишая себя всего очарования медленного смакования, выпил залпом.
Варя испуганно взмахивает ресницами, и что-то очень похожее на страх плещется во взгляде. Боится пьяных? Опять вопрос о том, откуда она сбежала, что с ней случилось, выплывает на поверхность и уже нестерпимо жжет в груди.
– делаю себе предупреждение.
– Дама или нет – это зависит только от самой дамы! – скаламбурил я, отчаянно пытаясь найти правильный ответ на ее невинный вопрос. – Если девушка или женщина ведет себя достойно, значит, она дама. А если матерится как сапожник, и пьет водку из горла, то сама понимаешь, спрашивать у нее позволения выпить, нелепо.
Поверила. Выдохнула, а у меня перехватило горло. Захотелось обнять, прижать к себе, провести пальцем по этим доверчиво приоткрытым губам, осторожно поцеловать их, проникая глубже, замирая от восторга. И чтобы не поддаться искушению и избавиться от наваждения, наливаю еще виски – предыдущая порция прошла бесследно, как в сухую землю - и закусываю лимоном.
Глава 20
«Садись нормально, а не как воробей на жердочке!» Ага! Я в обморок готова упасть от такого предложения. Особенно, если учесть, что в кровати я оказалась не иначе, как благодаря его рукам. Не Герц же меня тащил, как раненого солдата с поля боя?! И уж точно не Герц снял с меня кроссовки! От этой мысли у меня даже во рту пересохло, а сердце так гулко стукнуло, что я испугалась, как бы Арсений не услышал. Кроссовки. Черт, он брал их в руки? Старые, видавшие виды, в которых я намотала много километров, бегая с Герцем. И вот это его – ликер, со мной ужинать! Это полностью дезориентирует мой жизненный навигатор, который настроен на то, что помочь мне некому и некому обо мне заботиться. Я одна и с этим убеждением расставаться опасно, чтобы опять не оказаться растерянной и беспомощной.
Судя по всему, я принята на работу постоянную, а это уже гарантия стабильности. Или наоборот, нестабильности. От близости Арсения у меня замирает дух и начинают трястись поджилки. А вот это надвигающееся «сошествие с Олимпа» к простым смертным вообще сбивает с толку.
Под его требовательным взглядом я, ерзая пятой точкой по дивану, умостилась довольно устойчиво, но до «расслабься» это все равно было, как пешком отсюда до Кремля.
– Я немного добавлю, не переживай, - сказал Арсений, наливая в чай невероятно пахнущий напиток. – Или тебе неразбавленного налить?
В его всегда серьезных и строгих глазах мелькнула искорка озорства. Уверен, что я не пью? А что если сказать «А мне виски неразбавленный!» Ну нет, даже на миг не хочу допустить, чтоб он подумал обо мне плохо.
Я перепуганно замотала головой.
– Не-ет! Не надо!
– Я так и подумал. Варь, я хочу, чтоб ты знала. Десантура своих не бросает!
– суровый Барсов смешно насупил брови, изображая брутального десантника.
Я невольно хихикнула, а в сердце словно маленький теплый комочек затрепыхался. То, что происходило сейчас, выходило за все рамки. Арсений вел себя совершенно непривычно, сбивая меня с толку и вселяя чувство какого-то неправильного веселья. Неравноправного, что ли. Ну и пусть! Хоть чуть-чуть!
– А вы десантура или я для вас своя? – решила я понаглеть.
– И то, и другое. Я хочу тебе помочь. Ты меня выручила, и как у золотой рыбки, можешь просить, чего хочешь. Но в рамках бюджета и моей компетенции.
– Да ничего мне не надо, - я уткнулась носом в чашку, от которой исходил волшебный аромат. Особенно, если учесть, что я изрядно проголодалась.
– Думать можешь и одновременно есть, - словно прочитав мои мысли, напомнил Арсений.
– Помню, ты говорила, что палочки не уважаешь, так что вилка тебе в помощь. Ну а пиццу – это святое – руками есть.
– И показывая пример, разделил обалденную пиццу с сыром на части и, совсем не как истинный джентльмен, с аппетитом откусил от своей порции.