Беглянка
Шрифт:
– А ты, девочка, не борзеешь?! Я правая рука Арсения. Олег Викторович. Начальник охраны. А ты соплюшка, которая по щелчку моих пальцев вылетит отсюда. И радуйся, если не назад в психушку, – вальяжно развалившись в кресле, он попытался морально задавить меня.
Однако дух упрямства, за который меня ненавидели мать и ее «муженек», никуда не делся. И понимая, что сильно рискую, я все равно не могла не ответить.
– Меня не за что в психушку. Я здоровая и адекватная. А то, что состою на учете, это паршивое стечение обстоятельств. И не вы меня сюда нанимали, а Арсений Вячеславович. И вы не имеете права меня уволить, –
– Не за что, говоришь? – Он усмехнулся, отчего его и так прячущиеся глаза вообще превратились в щелочки. – Еще Иосиф Виссарионович говорил : «Был бы человек, а статья найдется!»
– А это и не он говорил! Эту фразу приписывают и Берия, и прокурору Вышинскому! – снова не удержалась я и щедрым мазком добавила еще одну причину быть ко мне недоброжелательным.
– Да кто бы ни сказал, ты должна понимать, что в ней вся соль нашего общества! Стоит мне захотеть, и тебя превратят в овощ, сопля ты малолетняя!
«Варенька, никогда никого не обзывай! Это будет означать, что ты выходишь из себя, а значит, ты не права», – так учил меня дедуля. Золотые слова. И я вижу это на примере этого противного мужика. Естественно, он не прав, и он выходит из себя. Вернее, это я его вывожу. И то, что я на ровном месте наживаю себе врага, тоже ясно, как белый день. Как сладкая вата. Одна голая палочка, и в несколько движений она обрастает огромным коконом. Отчаянно умоляю себя заткнуть свое чувство справедливости куда подальше. Прикрываю на мгновение глаза и прошу дедулю помочь советом.
«Ну пожалуйста! Пожалуйста!»
И бинго! «Никогда не играйте в шахматы с голубем! Он разбросает фигуры, нагадит на доску и полетит рассказывать всем, как вас уделал!»
Это же моя ситуация! Что бы я ни сказала, для него я сопля мелкая, которую в любом случае нужно прижать к ногтю, не считаясь ни с какими доводами, не пытаясь выяснить истину. Варенька, перестань спорить!!!
Я опускаю голову и выдыхаю.
– Олег Викторович! Я не сделала ничего плохого. Пожалуйста, не будьте ко мне жестоки! Я хочу здесь работать.
Ничего не отразилось на непроницаемом лице моего противника.
– Ты думаешь, я по своей инициативе притащился из города сюда? Меня попросил Арсений протестировать тебя, выяснить, что ты за фрукт. Так что есть два варианта развития событий. Я сообщаю, что ты неадекватна, и тебя выгоняют. Или говорю, что ты вполне нормальная. Понимаешь?
Я понимала. Как догадалась и о том, от чего будет зависеть содержание его доклада Арсению.
Хотя в голове не укладывалось. Неужели Арсений дал добро на такое тестирование?! Что–то очень болезненно царапнуло мою душу, в которой работодатель уже получил статус полубога. На вид суровый, холодный, но у него есть чувство юмора, есть Герц… и тут же пришлось вылить виртуальный ушат холодной воды. И у него есть жена! Господи, куда меня несет в мыслях?! Сейчас над моим благополучием нависла тяжелая, свинцовая туча, и нужно что-то срочно придумать. Я лихорадочно соображала, как быть. Прикинуться мертвым опоссумом, чтоб этот хищник побрезговал? Поверит? Нет? Но попытаться стоит!
– Ну вы же видите, что я вполне нормальная, значит, и Арсению это сообщите! Так же? – я включила наивную простоту и мысленно скрестила пальцы на удачу.
–
От возмущения я, как рыба, выброшенная на берег, хватнула воздух и чуть не забыла, как дышать.
– Нет же! – вместо громкого протеста, у меня получилось лишь какое-то шипение.
– Хотела меня соблазнить, – как нерадивой ученице, повторил он, словно не заметив моей реакции. – И когда я проявил нормальные мужские чувства, ты мне залепила пощечину. Мне?! Если бы я умел прощать такие вещи, то до сих пор работал бы санитаром. Мое правило – доводить дело до конца. Надо же, как-то двусмысленно прозвучало! И в этом суть. Либо ты будешь ублажать меня, пока мне не надоест. Либо я говорю, что сделал запрос, и выяснилось, что ты сбежала из «дурки» и тебя разыскивают.
Мне показалось, что меня схватили за голову и сунули в воду – кровь набатом билась в висках, звуки его голоса были приглушенными, какими-то растянутыми. А мозг отказывался верить. И уши тоже.
– Вы это серьезно? – я ошалело уставилась на него. Ладно, отчим. Придурок тот еще! Но человек на службе?!
– А я что, на клоуна похож? – он добавил металла в голос, и это заставило меня собраться. Но получилось плохо.
– А я, что, похожа на доступную девушку? – мне бы еще поторговаться, качественней вжиться в роль дохлого опоссума, но мой язык, подгоняемый стрессом, уже забежал вперед здравого смысла.
– Ты мне даже нравишься. Девятнадцать лет. На вид нимфетка, а характерец есть.
– А в детдоме без характера заклюют! Поэтому не надо меня шантажировать. Арсений приедет, и я все ему сама расскажу. Он справедливый, – опять меня понесло.
– Фемида тоже справедливая. А ты в это веришь?
Вот так просто, одной фразой он меня отрезвил. И Фемида справедливая, и общество справедливое, и люди… Именно поэтому я не имею крыши над головой и вынуждена была чуть ли не в ногах ползать, чтоб Барсов меня взял. Барсов!
– Арсений Вячеславович во мне заинтересован, потому что Герц не каждого к себе подпускает! И что бы вы ни говорили – он хороший, потому что любит животных. И они его любят, – словно козырь из рукава, выкрикнула я последний довод в свою защиту.
– Ты тут мне про Берию, про Вышинского рассказывала. Историю учила в школе, да?
Я подозрительно покосилась – он решил со мной поиграть в кошки–мышки? Создает иллюзию диалога?
– Дедушка рассказывал, – буркнула я.
– Так должна знать, что эсэсовцы были очень хорошими людьми. Держали животных, трогательно ухаживали за комнатными растениями и слушали классическую музыку. И вагонами отправляли людей в крематории.
Я вздрогнула. Дедушка и об этом рассказывал. Но сравнивать Арсения с гестаповцами? Мне стало за него обидно. Какую же сволочь неблагодарную он пригрел!
– Как вам не стыдно?! Вы же его правая рука, он вам доверяет, а вы за спиной у него говорите гадости и делаете подлости!
Но с его лысины, как с гуся вода, стекали все обвинения, не доставляя никакого дискомфорта.
– Я работаю на совесть. И муха без моего ведома не пролетит. За это получаю деньги. А моя личная жизнь к работе не имеет никакого отношения. Так что подумай своей глупенькой головкой, чьему слову он поверит? Слову человека, который служит ему, как пес, или слову бездомной бродяжки?