Беглые планеты (Мир и Верхний Мир - 3)

Шоу Боб

–  Темно, - прошептала Вантара, прижимаясь к Толлеру.
– Мне все это не нравится - и мне холодно.

–  В таком случае, - сказал Толлер, решительно высвобождаясь из ее объятий, - предлагаю начать собирать топливо для костра. Судя по всему, до рассвета еще далеко - если рассвет вообще когда-нибудь наступит.

–  Конечно, наступит!
– капризно заявила Вантара, раздосадованная его символическим жестом.
– Как может не наступить рассвет? Что за глупость!

С жалостью в сердце Толлер понял, что она не догадывается, даже понятия не имеет о том, какие важные события только что произошли. Картина мира, сложившаяся у него

в уме после телепатических бесед с Дививвидивом и Гретэком, оставалась весьма обрывочной и туманной, но всем своим существом он ощущал, что Верхний Мир - вместо того чтобы подвергнуться аннигиляции был закинут в какую-то невероятно далекую область галактики.

А "вселенная", о которой он думал, оказалась вовсе не той маленькой, упорядоченной группкой звезд, чей образ вставал перед ним раньше, когда колкорронские ученые использовали сей термин. Это была весьма путаная, невообразимо сложная и доводящая до отчаяния своей неуловимостью философская концепция, которую Дививвидив называл пространственно-временным континуумом. Во время телепатических уроков Толлер ухватил суть этого понятия, но, несмотря на все усилия, его понимание континуума потускнело, угасая подобно смутному воспоминанию о сладком сне.

И вот минуло несколько дней, а он уже все забыл, и лишь какие-то жалкие обрывки знаний еще копошились у него в голове. Не способный облечь свои мысли в слова, он и секунды не сомневался, что невероятно могучие силы, задействованные Кса во время смертельной агонии, могли переместить Верхний Мир не только в пространстве, но и во времени, закинув куда-нибудь в далекое будущее параллельного космоса.

Он попытался вспомнить причины своей любви к Вантаре и не смог сейчас, глядя на ее прекрасное личико, искаженное гримасой раздражения, он чувствовал, что между ними разверзлась непреодолимая пропасть. Но она была слишком эгоистичной и потому не могла разделить беспокойства Толлера. Как-то раз, во время долгого полета к Дуссарре, Толлер спросил у Дививвидива, почему тот так уверен, что переместительное устройство не забросит планету в глубины межзвездного пространства, где "легкой" корректировки будет недостаточно, поскольку рядом не окажется ни одного светила. Дививвидив, вероятно, не найдя достойного ответа, отделался всяческими премудростями "наслоение вероятностей" и "трудные для понимания самогенерирующиеся возможности" Кса, который в финальной стадии должен иметь дело с "зонами биологической активности" и "орбитальной динамикой".

И теперь Толлер спрашивал себя, действительно ли за пассивной громадой планеты скрывается солнце. Либо нормальный восход должен наступить еще через несколько часов, либо Верхний Мир станет постепенно остывать, а его обитатели будут вынуждены существовать в вечной черноте. Получить ответ можно было только одним способом - ждать. А ждать в темноте не имело смысла...

–  Почему никто не собирает хворост?
– весело заорал он, отворачиваясь от Вантары.
– Давайте найдем местечко поуютней - и подальше от этих инопланетных трупов - и запалим добрый костер, который согреет нас в эту ночь.

Приободрившись от того, что нашлось хоть какое-то занятие, Стинамирт, Мистекка и Арванд помчались к зарослям кустов, чьи округлые очертания постепенно проявились в звездном свете. Вантара смерила Толлера долгим взглядом, который, как он догадался, должен был выражать неизмеримое презрение, затем отвернулась и медленно пошла вслед за остальными, оставив его наедине с Джерин.

–  Неплохо

было бы наложить на твою ногу еще несколько швов, но очень мало света.
– Джерин мельком взглянула на импеллер, который медленно угасал, превращаясь в прямоугольный серый блок.
– Я тебя сейчас перевяжу, а утром закончу.

–  Спасибо, - кивнул Толлер, внезапно поняв, что абсолютно не способен передвигаться без посторонней помощи. Рана, хоть и серьезная, смотрелась на его могучем теле незначительной царапиной, но он вдруг обнаружил, что весь дрожит и чувствует себя больным и разбитым. Толлер терпеливо ждал, пока Джерин наложит ему на икру бинт, извлеченный из полевой аптечки.

–  Вот где пригодилось мое фермерское воспитание, - сказала она, туго затягивая узел.

–  Благодарю покорно!
– Толлер говорил с напускной сварливостью, радуясь возможности отвлечься от беспокойств по поводу солнца.
– Утром приколотишь к моим копытам новые подковы, а пока, будь любезна, помоги мне наконец добраться до костра.

Джерин поднялась, обхватила его рукой за талию, и они вместе направились к уже замерцавшему в непроглядной темноте оранжевому огоньку. Идти по высокой траве оказалось довольно трудно, поэтому Толлер облегченно вздохнул, когда Джерин остановилась, давая возможность ему и себе перевести дух.

–  Теперь я точно заслужила повышение, - отдышавшись, заметила она.
– Ты немногим легче моего любимого синерога.

–  Я прослежу за тем, чтобы...
– Толлер запнулся. Он не имел права строить планы на будущее, которого могло и не быть.
– Ты повела себя самоотверженно, ринувшись к машине. Меня аж в жар бросило, когда я подумал, что ты не успеешь выбраться.

–  С чего это ты так беспокоился о моей судьбе?
– пробормотала Джерин. Ведь я только выполняла свои обязанности.

–  Ну, наверное, потому...
– Толлер улыбнулся, сообразив, какую древнюю игру ведет с ним Джерин. Они все стояли, окутанные тьмой, и вдруг эта игра стала значить для него куда больше, чем все страхи за будущее планеты. Он притянул ее к себе, и они слились в страстном поцелуе.

–  Графиня может увидеть нас, - подначила Джерин, оторвавшись от его губ. Он чувствовал теплое дыхание девушки на своем лице.
– И графине это не понравится.

–  Какой графине?
– изумленно переспросил Толлер, и они с Джерин, прильнув друг к другу в самом центре темной-темной ночи, безмятежно рассмеялись.

Толлер даже не надеялся, что ему удастся заснуть. Раненая нога начала отвратительно ныть, не умолкая ни на секунду, да и в любом случае он просто не мог уснуть и позабыть, что, быть может, его планета сейчас затеряна в просторах беззвездного космоса. Но костер приятно припекал, рядом, положив руку ему на грудь, посапывала Джерин, и он понял, что устал больше, чем сам о том подозревал...

Он растерянно открыл глаза, пытаясь определиться, где он очутился. От костра остались подернутые белым пеплом уголья, но их света как раз хватало, чтобы различить вокруг спящие тела товарищей, - и внезапно у него в висках снова застучал очень важный и неотложный вопрос. Он резко приподнялся Джерин у него под боком что-то недовольно пробурчала - и осмотрел горизонт.

Из-за кромки земли выглянула слабая, но легко узнаваемая полоска пурпурного света.

На глазах у Толлера проступили слезы, когда он понял, что за чудесный, изумительный свет пробивается к ним. Он облегченно вздохнул и снова погрузился в целительный сон.