Беглый
Шрифт:
— Уверяю вас, нет.
— Лжете.
— Ее лишь поражают некоторые ваши причуды.
— А вас?
Они уже раз десять промерили набережную Майль по всей ее длине, воздух свежеет, и каждую минуту, отбеливая кусок небосвода, над их головами проскальзывает ослепительный луч маяка.
— Не пора ли нам домой?
Ж. П. Г, сам не знает, чего хочет. Он устал. Понимает, что ему необходимо все обдумать.
Он невозмутимо вставляет ключ в замочную скважину и открывает дверь. В кухне и столовой горит свет.
В
Ж. П. Г, вешает шляпу и входит в столовую со словами:
— Сюда, пожалуйста, доктор. Сейчас зажгу свет в гостиной…
Жена, дочь и сын еще на несколько секунд сохраняют вид захваченных врасплох заговорщиков. Они не знают, что сказать, как поступить, да и застали их не на обычных местах. Легко догадаться, что перед приходом отца они вполголоса обсуждали, что с ним случилось.
— Элен, принеси нам по рюмочке аперитива.
Замешательство усиливается. Г-жа Гийом пытается подать мужу знак.
— Разве ты забыл? — говорит она наконец, — Аперитив кончился.
Доктор то закидывает ногу на ногу, то снимает. Стол накрыт на четверых. Кухонный запах разносится по всему дому.
— Подай что есть.
— Есть только водка. Ах да! По-моему, у меня осталась мадера…
Этой мадерой пользуются при готовке. Бутылка раскупорена месяца три тому назад, если не больше, но, несмотря на мутный осадок, ее подают к столу.
Ваше здоровье, доктор!
Ж. П. Г, замечает все. От него ничего не скроешь.
Жена вопросительно поглядывает на врача, Дигуэн всем видом как бы отвечает: «Не волнуйтесь и предоставьте действовать мне».
— Элен, — обращается Ж, П. Г, к дочери, — поставь прибор для нашего друга.
При этих словах обе женщины теряются еще больше.
Видимо, бифштексы к обеду куплены на четверых.
Это предположение вызывает у Ж. П. Г, улыбку. Он держит в руке рюмку с мадерой и маленькими глотками отхлебывает вино. Антуан, вопреки привычке, не уходит к себе наверх готовить уроки.
Во всей атмосфере чувствуется что-то неестественное, но что именно — сказать невозможно. Если бы столовая освещалась керосиновыми лампами, Ж. П. Г, решил бы, что они не в порядке: ему кажется, что в комнате темнее, чем обычно. Но ведь электрические лампочки всегда дают ровный свет.
Все в доме серо, словно всюду легла пыль. Г-жа Гийом замечает, что скатерть несвежая, вызывает дочь в коридор и шепчется с ней.
— Почему вы настаиваете, чтобы я пообедал с вами?
Почему? Не оставаться же одному с семьей, черт побери! Женщины открывают две коробки консервов — сардины и тунца, чтобы добавить закуски к обеду. Антуана зовут на кухню, и немного спустя входная дверь два раза хлопает: мальчишку послали в магазин за сыром.
Время от времени г-жа Гийом появляется в гостиной с улыбкой, которую всегда изображает при гостях.
И
Его считают сумасшедшим? Он докажет им противное! Ж. П. Г, в прекрасном настроении, разговаривает без умолку и не боится намекать на самые серьезные опасения близких. Заявляет, к примеру:
— Готов биться об заклад, что наш милейший директор не решится применить санкции и предложит мне две недели, а то и месяц отдыха.
— Это я добилась для тебя отпуска, — уточняет г-жа Гийом. — Но директор настаивает, чтобы ты обязательно лечился.
— Лечился? От чего?
— Полно! Полно! — вмешивается доктор, понимая, что дело принимает скверный оборот. — Мы прекрасно понимаем друг друга. Небольшая перемена обстановки…
Через несколько минут Ж. П. Г, опять берется за свое:
— Кстати, я забыл вернуть тебе две тысячи франков, что взял в банке.
Г-жа Гийом столбенеет, не находит, что сказать, встает и прячет деньги в железную коробку — старую коробку из-под галет, которая лежит в ящике буфета и заменяет сейф.
«Они хотят упрятать меня в психиатрическую лечебницу, — размышляет Ж. П. Г. — Для них это великолепный выход. Они получат мою пенсию. Ее хватит на безбедную жизнь, и бояться им будет нечего».
Ж. П. Г, устремляет на жену иронический взгляд.
Смущенная г-жа Гийом обращается к врачу:
— Вы ничего не едите, доктор. Простите, что так плохо принимаю вас. При мысли, что муж, возможно, болен…
На улице еле слышный звук. На него никто не обращает внимания, кроме Элен и ее отца. Их взгляды встречаются. Элен краснеет. Ж. П. Г, доброжелательно улыбается, словно хочет ее подбодрить.
Это в подвальное окошко влетело письмо и упало на уголь.
— Элен!
Девушка испуганно вздрагивает.
— Пойди в погреб, принеси бутылку бургундского.
Она во втором ящике слева.
— Я схожу, — вмешивается дуралей Антуан.
— Я сказал, пусть сходит Элен.
Тем не менее Ж. П. Г, невесел. Он чувствует, что все вокруг него неустойчиво, что его куда-то несет.
Элен возвращается с вином. Корсаж ее между грудями натянут туже, чем обычно, и она не решается смотреть на отца.
Думает ли еще Мадо о мужчине, приславшем ей две тысячи франков? Не жалеет ли, что вернула их?
«Еще один оригинал. Их немало в провинции», — говорит она себе. Нет, Мадо не скажет «оригинал».
Она всегда говорила: «Чокнутый».
Доктор скажет: «Больной».
А вот г-жа Гийом…
За столом один Ж. П. Г, ест за четверых.
8
В тот же вечер у жандармского капитана на улице Вильнев играли в бридж. На чайном столике громоздились ломтики кекса, испеченного хозяйкой дома.