Бегом по лабиринту
Шрифт:
Я могла только пожать плечами.
– Странно конечно то, что я скажу щас, - Даня стоял у окна спиной ко мне, но казалось, что смотрит в глаза.
– Ты вроде как пробуждаешься, мне так кажется сейчас. Я не хотел бы, чтобы моя судьба и действия как-то на тебя
влияли...
– Скажу честно, я, наверное, тебя отговаривать начну, - призналась я.
– Искренне не хочу, чтобы ты умирал... даже если я умру. Как-то так...
Даня покачал головой.
– Ну вот... Теперь и я не знаю что делать, – тихо проговорил он.
– Не хочу, чтобы я был причастен к твоей смерти,
не могу...
Я говорила ему, что не хочу его смерти. А он воспринимал это как мое неосознанное желание жить. Я подошла к Даниле и тоже уставилась в окно, за которым моросил мерзкий дождик.
– Данила, я тебя понимаю, что ничто уже не останавливает... что жизнь терпишь... поэтому не знаю, как остановить... – я чувствовала, как к горлу подступает липкий тошный страх, но осознанно не пыталась его победить. Кажется, я смаковала это ощущение. – Просто честно говорю, что не хочу, чтобы ты умирал, и все... а что делать - не знаю... Наверное, нет другого выхода... Значит, будем действовать по плану...
– Нет. Тебе надо пожить и ещё раз всё взвесить и пересмотреть. А потом уже решать, – твердо ответил Даня.
Кажется, я знала, что он скажет именно это.
– Ты говоришь мне нет, наверное, с таким же чувством, что и я
тебе... ну может быть, я чисто по-женски более эмоционально, - я нашла в себе силы улыбнуться, хоть он и не мог видеть этого. – Я все понимаю... но на тормоза уже, наверное, поздно жать... процесс пошел. Теперь как ты
представляешь, что я должна тебе сейчас сказать? Да живи или не живи, как хочешь... так? Или, может быть – о, круто, давай, делай уже это, отпишись с того света потом? Так?
– Нет. Ты не так поняла, - он тяжело вздохнул.
– Я не знаю, как ещё сказать, просто я хочу умереть.
– Знаю, что хочешь, - по щекам потекли слезы, такие же мерзкие, как и дождик.
Каким-то образом Даня увидел, что я плачу. И вопросительно уставился на меня. Я спаслась бегством от его прямого взгляда, и начала наливать кипяток в чашки.
– Не знаю, что и сделать, и сказать… - говорила я, пытаясь найти заварку, - а еще больно, очень. Никогда такого не было… и странно как-то все...
Наконец я бросила свои поиски и подошла вплотную к Дане, который по-прежнему стоял у окна и следил за моими передвижениями.
– Знаешь, что? Подожди. Меня. Мне нужно время.
Подобные диалоги продолжались весь вечер и почти всю ночь. Пока Даня не придумал способа их прекратить. Я помню, что мы пили, наверное, по восьмой кружке чая, у меня уже закончились слезы и слова, а у Данилы видимо терпение.
Эпизод пятый.
– Не выйдет у нас ничего… - обречено проговорил Даня и резко поднялся.
Я необъяснимо молчала. Больше всего мне хотелось кричать, убеждать, возможно, плакать, приводить аргументы, или просто уговаривать, но я почему-то молчала. И, уже чувствуя, какими будут его дальнейшие действия, наблюдала, как Даня тушит окурок в блюдце. Может быть, в этот момент он тоже ждал, что я начну его останавливать. Но я только молчала, пытаясь понять, почему он
– Я лучше пойду, - наконец проговорил он.
Вместо ответа я вцепилась в его руку, которая все еще держала ключи в замке.
– Что ты хочешь? – спросил Даня.
Я с трудом подняла голову, посмотрела в его глаза и подумала: «Чтобы ты остался».
Я могла бы рассказать о том, какой у него был тогда взгляд, о запахе сигарет, о тепле его рук, о моем страхе, о звуках, о мыслях. Могла бы передать его слова и мои ответы, написать о том, что захватило каждую клеточку тела и молекулу души. Но мне все равно не хватило бы слов, поэтому я не стану тратить на это силы. Достаточно будет только сказать, что Даня остался. Те, кому мало этих слов, допишут свои. Те, кто уже все понял, в словах не нуждается.
Эпизод шестой.
Теперь мне кажется, что я всегда знала все, что произойдет не несколько дней вперед. Как будто сама написала сценарий тех тяжелых месяцев. И на следующий день после приезда Данилы, когда пошла на работу, когда ехала в маршрутке, когда поднималась по лестнице к квартире, я уже знала, что его там не будет. Нет, я не хотела этого. Наверное, даже надеялась, что ошибаюсь. Но он уехал. Интуиция, ниточка, связавшая наши с Даней души, или еще что-то подсказало, что ключи лежат в почтовом ящике. Я спустилась на два пролета вниз, заглянула в ящик и улыбнулась – ключи и записка. Вскрыть ящик было проще простого, я просто отогнула дверку. Вытащила записку. Прочитала ее два раза. Ничего не поняла. Достала ключи, вернулась в квартиру, прошла на кухню. Минут двадцать смотрела на наши чашки, так и оставшиеся стоять на столе. Потом увидела пустую пачку из-под сигарет. Сунула ее зачем-то в карман. Посидела еще какое-то время. Дала себе время на то, чтобы расплакаться. Но слез не было, кончились еще вчера. Подумала, что его телефон наверняка отключен. Тут же стала ему звонить. Раз пять внимательно прослушала монолог об абоненте, переставшим быть на время таковым. Вымыла кружки, вытряхнула пепел, закрыла квартиру и поехала к Паше отдавать ключи.
В тот день случился какой-то эмоциональный провал. Я просто пришла домой и легла спать. Среди ночи проснулась и перечитала записку. Чувства, эмоции, слезы, страх, боль, запах смерти и головная боль вернулись. В записке было четыре слова:
«Нам обоим нужно время».
Эпизод седьмой.
Время, которое мы милосердно дали друг другу, тратилось щедро на диалоги. Ночами мы сидели в аське и говорили, как правило, о вещах, будораживших наши души – о суициде (конечно) и искусстве.