Бегство белых гусар
Шрифт:
— Я приказал, — продолжал Хоген-Ейл с необычайно елейной улыбкой, — вернуть «барабанного коня» таким манером, чтобы это произвело как можно более сильное впечатление. Спрашивается, разве я отвечаю за то, что один мой болван приятель вернул лошадь в таком виде, что она нарушила душевное спокойствие кавалерийского полка ее величества?
Мартин сказал:
— Ты молодчина и со временем дослужишься до генерала; а вот я отказался
Проведение спасло Мартина и Хоген-Ейла. Помощник полкового командира отвел полковника за занавеску в уголок, где младшие офицеры обычно играли по ночам в покер, и там, после того как полковник наругался всласть, они стали беседовать, понизив голос.
Я думаю, что помощник командира объяснил панику страхом, охватившим какого-то солдата, обнаружить которого невозможно, и знаю наверное, что он долго распространялся на тему о том, как грешно и стыдно превращать это происшествие во всеобщее посмешище.
— Нас прозовут «летунами», — сказал помощник командира, человек с ярко выраженным воображением, — скажут, что мы охотники за призраками; все от первого до последнего полка в войсковых списках будут давать нам всякие дурацкие клички. Никакие объяснения не заставят посторонних лиц поверить, что, когда паника началась, офицеров при этом не было. Ради чести полка и ради вас самих лучше помалкивайте.
Полковник до того устал сердиться, что смягчить его было не так трудно, как казалось. Его мягко и постепенно убедили, что отдать под суд весь полк, очевидно, нельзя и так же невозможно возбудить дело против какого-нибудь младшего офицера, который, по мнению полковника, мог иметь отношение к мистификации.
— Но скотина-то жива! Ее не пристрелили! — заорал полковник. — Это наглое неповиновение! Бывали случаи, когда человека выгоняли из полка за менее, несравненно менее тяжкие проступки. Они смеются надо мной, говорю вам, Матмен! Смеются!
Помощник командира снова принялся уговаривать полковника и сражался с ним целых полчаса. Тут явился полковой старшина с рапортом. Он попал в довольно необычное положение, но был не такой человек, чтобы растеряться в подобных обстоятельствах. Он отдал честь и доложил:
— Весь полк вернулся, сэр. — И добавил, чтобы задобрить полковника: — И ни одной лошади не испортили, сэр.
Полковник только фыркнул и сказал на это:
— В таком случае вам лучше всего уложить
Старшина удалился.
Полковнику самому понравилась его шутка; кроме того, он немного стыдился своей ругани. Помощник командира снова за него принялся, и они проговорили до поздней ночи.
Через день генерал должен был делать смотр, и полковник произнес суровую речь, обращенную к белым гусарам. Суть ее заключалась в том, что поскольку лошадь барабанщика на старости лет сумела обратить в бегство весь полк, ей разрешается вновь занять свой почетный пост во главе оркестра; но тем не менее сам полк — просто шайка бессовестных негодяев.
Белые гусары завопили и стали бросать в воздух все, что им попадалось под руку; когда же парад окончился, они кричали «ура» полковнику, пока не охрипли. Но никто не устраивал оваций лейтенанту Хоген-Ейлу, который очень мило улыбался, неизменно держась в тени.
Помощник командира неофициально заявил полковнику:
— Такие маленькие поблажки обеспечивают популярность, ничуть не подрывая дисциплины.
— Но я изменил своему слову, — сказал полковник.
— Ничего, — отозвался помощник командира. — Зато теперь белые гусары пойдут за вами куда угодно. Ведь полки похожи на женщин. Они готовы на все за какую-нибудь безделушку.
Неделю спустя Хоген-Ейл получил странное письмо от некоего лица, подписавшегося «Секретарь организации „Благотворительность и усердие“, 3709, Е. С.» и просившего «вернуть наш скелет, который, как мы имеем основание полагать, находится у Вас».
— Что это за сумасшедший, который торгует костями? — спросил Хоген-Ейл.
— Виноват, сэр! — ответил старшина оркестра. — Скелет пока у меня, но я верну его, если вы заплатите за подводу, чтобы отвезти его в гражданский поселок. Гроб при нем имеется, сэр.
Хоген-Ейл улыбнулся и дал старшине оркестра две рупии со словами:
— Напишите на черепе число, ладно?
Если вы сомневаетесь в том, что все это правда, и знаете, куда следует обратиться за справкой, вы можете увидеть дату, проставленную на скелете. Но ничего об этом не говорите белым гусарам.
Я-то все знаю, ибо это я готовил «барабанного коня» к его воскрешению из мертвых. Скелет ему очень не нравился.
1888