Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе
Шрифт:
Израильтяне считали, что раз они и „мировое еврейство“ ведут беспощадную борьбу с „советским строем“ за „спасение“ советских евреев, то уже за это одно следует ожидать от последних; бесконечной благодарности и покорности. А уж за чудо приобщения к телевизору (кстати, телевидение появилось в Израиле только в 1967 году), стиральной машине и холодильнику ожидали земных поклонов и благодарственных молебнов. Ко мне самому не раз обращались с вопросом, знают ли в СССР, что такое холодильник или… помидор… Для большинства израильтян встреча с выехавшими из СССР евреями была подобна шоку, они не хотели верить в то, что Советский Союз — высокоцивилизованная и высокоразвитая
И тогда раздались крики: „Эйфо овдим?“ — „Где рабочие?“ Новые иммигранты, пишет Шполянский, стали объектом зависти, ненависти и презрения. Их ненавидели „черные“ израильтяне за то, что новым иммигрантам были предоставлены льготы, которых были лишены они, сефарды, приехавшие раньше. Их презирали „белые“, сабра, за то, что „новенькие“ прибыли, мол, на все готовенькое, на их долю пришлось „мало“ малярийных болот и тяжелой целины и они „не живут в палатках первопоселенцев“.
Помнится, пишет Шполянский, состоялась манифестация школьников: они протестовали против льгот новым иммигрантам, в то время как их собственные родители-старожилы с трудом покупают им школьную форму… Выступили с протестом и инвалиды израильских войн — на автомашинах, продаваемых иммигрантам из СССР по льготным ценам, устанавливались такого же цвета номера, как и у инвалидов, и местные жители разносили эти машины на куски…
Но признать факт социальных или духовных трений — значит поставить под сомнение ценность для Израиля евреев из СССР и целесообразность „борьбы“ за них, а это не входило в планы сионистов. Поэтому с „легкой“ руки прессы был пущен в оборот и получил широкое хождение, так сказать, „экономический мотив“ несовместимости: выехавшие из Советского Союза (естественно, по заявлениям израильской прессы, обделенные в СССР элементарными материальными благами) требуют, мол, больше, чем им дают. Предел их мечтаний — „два „В““ вилла и „вольво“ (марка автомашины); некоторая недостижимость этих „двух „В““ и является основой их „комплекса“.
Но дело не в этом (хотя, как уже говорилось, потребительские, мещанские устремления играли немалую роль), а в другом, и об этом пишет Шполянский. Он приводит, например, такую цитату из одного израильского исследования: „Большинство советских евреев — это слабые для еврейства люди. Дело не в военных или экономических проблемах. Они не могут вынести психологического, душевного накала“. Один из бывших советских граждан, психиатр по специальности, довольно точно установил диагноз — он назвал это состояние „недовольства“ Израилем „комплексом генерализованной ненависти“. Встал даже вопрос о создании специальной психиатрической службы для новых иммигрантов.
В. ШПОЛЯНСКИЙ:
„Я много ездил по стране, встречал старых знакомых, обзаводился новыми и в Израиле, и потом уже в США, куда они бежали, оставив все „блага“, отпущенные им Израилем. Многие из них не стеснялись признаться в том, что совершили ошибку… Были люди, которые в своем разочаровании в Израиле становились мизантропами, и они-то чаще всего писали в СССР радужные письма о своей жизни здесь. Один из них сказал мне со злом: „Пусть приедут и получат свое…“
Я часто встречал в Израиле людей с глубокой тоской в глазах. За ряд лет, в течение которых я знал многих из них, кое-кто
Но время тоски и раскаяния уже кончилось. Они стали израильтянами, а это требует соблюдения определенных правил игры: нужно либо молчать, либо лгать. Или бежать из Израиля…“
Этот раздел о крушении иллюзий бывших советских граждан Шполянский завершает цитатой из уже упомянутого „социологического труда“ (об этой книжонке — „Алия 70-х…“— речь еще пойдет). Как ни расхаживали авторы этого „исследования“ вокруг да около темы „болезненного вживания“ в израильское общество людей, выехавших из СССР, они в конце концов вынуждены были сказать правду. Вот признание одного из бывших советских граждан, инженера, своего рода идеалиста, движимого желанием отдать свои силы „земле предков“:
„Мы удивляемся, что в среде евреев из России развилась йерида (буквально — спуск, то есть бегство из Израиля. — Б. К.) и нешира (от слова „ношрим“, „прямик“, то есть человек, выезжающий из СССР по израильскому вызову в любую страну, кроме Израиля. — Б. К.). Но это легко объяснить, если понять, что такое потребительство и кто такие потребители… Все места у кормушки заняты…“
Ну а Шполянский, где и как он нашел свой „кусок пирога“, свою кормушку?
В. ШПОЛЯНСКИЙ:
„…Калейдоскоп желаний и представлений об их осуществлении каждый раз являет новые картинки, и у каждого картинки свои. В погоне за „своими картинками“ я побывал в странах трех континентов, был прямым участником или свидетелем многих сложных процессов, происходивших как в душах отдельных людей, так и в целых обществах.
Я „не пропал“ и при желании жить на Западе и дальше не пропал бы, но в этом не столько элемент везения (хотя наличествует и он), сколько осуществления мной идеи индивидуальной независимости, вытекающей из моих возможностей…
Мне везло в тех случаях, когда я был готов продать свой труд или опыт — касалось ли это спроса на идеологию, труд реконструктора или редактора, — я всегда находил спрос на свои предложения и именно тогда, когда это нужно было мне“.
Обратите внимание на эту фразу, я ее специально подчеркнул, и мы еще вернемся к ней.
В. ШПОЛЯНСКИЙ:
„Я встречал и даже инструктировал некоторых эмиссаров (речь идет о сионистских провокаторах, засылаемых в СССР под видом туристов. — Б. К.), а затем, будучи в США в нескольких крупных сионистских организациях, наблюдал за многими процессами — от вербовки добровольцев (для засылки в СССР. — Б. К.) до их отчетов по возвращении домой.
В Тель-Авиве, где-то в середине 1975 года, я волею случая (и некоторых необходимостей) познакомился с известным сионистским деятелем из США, с делами которого и связаны два последующих года моей жизни.
К этому времени я получил представление о многих явлениях, большая часть которых не могла не оттолкнуть своей неприглядностью — социальной и нравственной. Речь идет о том, зачем государству Израиль нужны иммигранты и какая судьба постигнет их — поколение за поколением. Мои впечатления носили еще слишком общий характер, не начни я путь в США и не имей возможности еще в Израиле и в США столкнуться с целым рядом несообразностей, которые на поверку оказались откровенной подлостью, свидетельствующей об очень многом.