Бегство из психушки

Богач Георгий

– Я тут бессилен, – коротко сказал Никита Семенович. – Представляй Зырькову.

– А как же Софья Николаевна?

– Пусть готовится к защите диссертации, а там разберемся.

Глава 17. Софья и Антон

Антон ждал на скамейке у НИИ психоневрологии и, увидев Софью, побежал ей навстречу.

– Я не понял, – сказал он, – что это за женщина, которую представили как директора института. Ни один человек в зале ее не узнал, никто ничего о ней не слышал.

– Это

жена нового председателя Комитета по инновациям Павла Пантелеевича Зырькова. Она работала цеховым врачом в медсанчасти завода, где он был директором. Когда они переехали с Урала в Москву, то ей, чтобы она не скучала на новом месте, на выбор предложили возглавить НИИ оториноларингологии, НИИ онкологии или НИИ психоневрологии. Выпив стакан коньяка, Павел Пантелеевич скрутил в трубочки три бумажки, бросил их в опустевший стакан, и она вытянула из него ту, на которой было написано «НИИ психоневрологии». Так что институт достался ей по жребию.

– Ты шутишь? – недоверчиво спросил Антон.

– Нисколько. Об этом мне по секрету рассказал полковник, который охраняет Нину Николаевну. Думаю, что утечка информации о жене нового председателя Комитета по инновациям сделана теми, кто копает под ее мужа. Уж очень многим не понравились его замашки провинциального короля.

– А ты расстроена, что не стала директором?

– Все произошла так неожиданно, что я даже не успела ничего ощутить. Но я вдруг поняла, что не хочу ничего возглавлять, не хочу ничем и никем командовать, ни за что, кроме себя и Андрея, отвечать – хочу заниматься только тем, что мне нравится: медициной и литературой. В душе я такой же вольный художник, как и ты.

– Какого такого Андрея? – настороженно спросил Антон.

– Разве я сказала «Андрея»? Ах да, у меня как-то работал помощником исполнительный такой мужичок по имени Андрей, вот у меня по старой памяти и вырвалось его имя, – Софья отвела взгляд в сторону и стала с интересом рассматривать фасад института.

– Это бывает, – задумчиво сказал Антон. – А я предлагаю нам с тобой выпить где-нибудь в хорошем ресторанчике, чтобы снять стресс, – перевел он разговор на другую тему.

– Конечно, можно и выпить. Но для начала мне надо заехать в гостиницу и переодеться. Давай поймаем такси.

Антон стал на край тротуара и махнул рукой. Остановился «рено». Они расположились в машине, и Софья назвала адрес. Минут через сорок они подъехали к гостинице у ВДНХ, поднялись на второй этаж и вошли в номер.

Софья открыла дверь в ванную.

В это же время в номер постучали.

– Кто там? – спросила Софья.

– Это я, Ерохин.

– Заходите, открыто.

Никита Семенович вошел в номер и увидел сидящего на диване мужчину.

«Сразу видно, что бабник», – взглянув на Антона, ревниво подумал Никита Семенович.

– Здравствуйте! – поздоровался Ерохин с незнакомцем и уселся на другом конце дивана.

– Вас случайно не Андрей зовут? – спросил Антон.

– Нет,

меня зовут Никита Семенович, – Ерохин присмотрелся к Антону. – Вы что, брат Софьи?

– Почему вы так решили?

– У вас с Софьей Николаевной глаза очень похожи, овал лица и даже улыбка.

– Мы с Антоном – сводные брат и сестра, – выходя из ванной, сказала Софья.

– Да, родство не скроешь. Софья Николаевна, я пришел к вам, чтобы разъяснить ситуацию в Институте психоневрологии. Сегодня утром мне вдруг позвонил сам…

– Никита Семенович, я не хочу слышать ни об этом институте, ни ваших разъяснений, похожих на оправдания. Такому солидному мужчине, как вы, оправдания не к лицу. Вот мы с братом решили сходить в какой-нибудь ресторанчик, чтобы снять стресс. Составите нам компанию?

– С удовольствием. Предлагаю пойти в клуб «Три толстяка». Там прекрасная кухня, живая музыка и иногда поет сама Прокофьева.

– Ну что ж, «Три толстяка» так «Три толстяка». Я не большой знаток московских клубов. А как ты, братик? – обратилась Софья к Антону.

– В этот клуб нелегко попасть. Туда ходят только большое начальство и толстые кошельки.

– В этот клуб приглашаю вас с сестрой я, и пусть вас не волнуют всякие мелочи.

– Хорошо. Нам с братом надо обсудить кое-какие семейные дела и здоровье тетушки, так что я прошу вас минут пятнадцать подождать нас у входа в гостиницу.

– Я буду ждать вас в своем «лексусе» на автостоянке слева от гостиницы.

– Вот и договорились.

Когда Никита Семенович вышел из номера, Антон бросился к Софье.

– Что это за тип с внешностью престарелого обольстителя явился к тебе и откуда он знает, где ты живешь?

– Этот, как ты выразился, тип вытащил меня из логова Нежкова, спас от смерти и снял мне номер в гостинице.

– Снял номер? Он что, твой любовник?!

– Пока нет. Я еще не решила, да и не созрела, братик. Твоя сестричка – уже взрослая девочка и вправе выбирать, с кем ей лечь в постель. Судя по твоему лицу, ты ревнуешь. Напрасно. Разве известный американский художник, которому женщины сами вешаются на шею, может ревновать хоть одну из них? Для него женщины – расходный материал, как чашка кофе по утрам. Одной больше, одной меньше…

– Ну и стерва же ты, Сонька! В Яблоньке ты была совсем другой.

– В Яблоньке я влюбилась в тебя, как дурочка, а сейчас мы с тобой свободные люди и каждый из нас живет своей жизнью. Так что не будем ревновать друг друга к тем, кто встречается нам на пути.

– Только ты уж определись, с кем тебе быть – со своим спасителем Никитой Семеновичем или с неким Андреем. А кто такой этот загадочный Андрей? Тоже депутат?

– Я тебе уже говорила, что Андрюша – мой бывший помощник.

– Врешь! Имя бывшего помощника не вырывается изо рта как имя самого близкого человека! Это типичная оговорка по Фрейду. Ты совсем запуталась в мужиках!