Бегство Квиллера
Шрифт:
Сырые запахи дождя врывались через дверь, когда кто-то заходил в отель: запахи дождевой воды, раздавленных в грязи фруктов — и где-то в подсознании мелькнула мысль, что это запахи недоступного мне мира, поскольку я уже у черты смерти.
Телефонный звонок.
Я не шевельнулся.
— Гостиница “Красная Орхидея”.
Вошедший мужчина стоял, отряхиваясь от потоков воды, рядом со стойкой, по другую сторону арки; свою бесформенную сумку он поставил к ногам.
— Привет! Ну, провалиться мне! Как только вы тут живете?
Глянув на часы, я увидел, что стрелки показывают 19.34, и подумал,
Сработало как по мановению волшебной палочки — “Слышь, Бетси, я должен идти, там парень стоит у стойки!” — надо только припомнить постулаты дзена: создай свою собственную реальность, в которой ты можешь заставить человека положить трубку, можешь подтащить другого к телефону, какое бы расстояние вас ни разделяло — “Пепперидж, да слышишь ли ты меня” бесстыжие твои глаза?”
Спокойнее. Соберись снова.
Скрипнуло кожаное кресло. Я почувствовал себя куда лучше. И появись он каким-нибудь чудом тут с улыбкой до ушей, я бы вырвал ему сердце и бросил собакам, черт побери.
— Конечно, мы предоставим вам дополнительные полотенца, они будут на месте, не успеете дойти до номера… Здесь все время так — только что ясное небо, а через минуту приходится искать шлюпку.
На его часах было 7.35 или, если пользоваться международной терминологией, 19.35, нет, уже 36; время утекало подобно жизни, близился момент встречи.
И мне это было ясно.
Адреналин продолжал выбрасываться в кровь, хотя в мозгу у меня теперь господствовали альфа-ритмы, и, будучи в полном сознании, я обрел философское спокойствие, стараясь привести себя в состояние невозмутимости, ибо встреча наша может произойти через тридцать пять минут, когда он явится сюда, после чего ему останется лишь встретить меня в темноте, чтобы совершить задуманное, а это может произойти в любое время, в полночь или после нее.
Из-за арки раздался звук чьих-то шагов, которые остановились за стойкой; я узнал шаги Ала.
“Ну, если Мери так волнуется, почему бы ей не позвонить мне?”
“Может, она просто не хочет беспокоить тебя.”
“Послушай, Синди, она знает, что я всегда готов помочь ей.
— Такого ты еще не видел?
— Да, наверно, это здорово успокаивает. С тобой все в порядке? Налить тебе еще моего напитка?
Я сказал, что пока не надо.
Минут через пятнадцать мозг стал работать в бета-ритме, и я снова мысленно прошелся по зданию, прикидывая различные варианты действий, но теперь меня вот что беспокоило: как прыгать с крыши на верхнюю площадку пожарной лестницы на задах дома. Это было достаточно рискованно и в сухую погоду — в семи или восьми футах внизу и под углом — но сегодня вечером черепицы мокрые и скользкие, как и лестница, так что это, считай, смертельный номер, а ниже — пять этажей и мощеный брусчаткой двор, да и в любом случае они перекрыли этот район и, даже если прыжок мне удастся и я приземлюсь на точку, они будут ждать меня внизу или на одной из четырех площадок лестницы. От этого варианта придется отказаться —
Не они. Он. Кишнар. Вот пусть и ползет в темноте по крыше.
“Сегодня рано утром на заднем дворе “Красной Орхидеи”, гостиницы в китайском квартале, был найден труп мужчины. После опознания родственники будут оповещены.”
19.59.
По спине у меня струился пот, адреналин продолжал гонять кровь; я с трудом контролировал себя, что не могло не пугать меня, и я, пытаясь успокоиться, стал размышлять. Мне приходилось бывать у красной черты и раньше, и я всегда мог за минуту или даже за несколько секунд до нападения привести себя в состояние готовности к отражению удара, но сегодня вечером, я рано, слишком рано, привел себя в такое взвинченное состояние — словно в меня вставлен детонатор, и я вот-вот взорвусь. Думаю, я дошел до такого состояния из-за долгого и безвольного ожидания решающей минуты, когда к тебе приблизится охотник с блестящим ножом в подходящее для него время. И было кое-что еще.
Шода.
Шода, смертельно опасная и соблазнительная дьяволица.
Я обонял исходящий от меня запах страха.
Потому что она могла дотянуться до жертвы и издалека, исходящие от нее волны не считались ни со временем, ни с пространством, вызывая при этом ответные колебания твоей психики; ее прикосновения мягкие и точные, как касания жала “черной вдовы”, когда она ищет точку, в которой ее укус будет смертельным, и яд мгновенно убьет жертву.
Она не может схватить за горло, но Шода уже проникла мне в душу.
“Выступая сегодня в Куала-Лумпуре, лидер Национального Фронта, обращаясь к ежегодному съезду членов своей партии, сказал, что уродливой коррупции, которая проникла уже и в высшие эшелоны власти, должен быть как можно скорее положен конец.”
Восьмичасовая сводка новостей.
“В Датуке доктор Лим Кент Джак также обратил внимание на угрожающее состояние экономики Малайзии, подчеркнув, что…”
“…секс-символ пятидесятых годов. Ей было пятьдесят семь лет.”
Политикой Ал не интересовался.
Напряжение все возрастало, и я резко поднялся, потому что единственный способ избавиться от избытка адреналина — это физическая нагрузка, и для этой цели я мог использовать четыре марша лестницы. Если только я…
Задребезжал телефон. Ал сразу снял трубку и сказал: “Да, он здесь”, — после чего позвал меня, и я подошел к стойке, переняв у него трубку.
— Алло?
— Мистер Джордан?
— Да.
— Он приземлился в Сингапуре. Сайако.
— Как он одет?
— В темном деловом костюме, с непокрытой головой.
— Ему понадобится плащ. Есть он у него?
— У него с собой только небольшой чемоданчик. Интересно, что у него спросили, когда на контрольном экране службы безопасности в аэропорту Бангкока появился свиток рояльных струн?
— Можете ли вы сообщить мне что-нибудь еще, Сайако-сан?
— Больше ничего, мистер Джордан. Но, если смогу, я постараюсь помочь вам. Вы должны быть очень осмотрительны, и, если удастся, покинуть гостиницу. Я молюсь за вас.
Телефон смолк.
Да, молитесь за меня, Сайако-сан, поскольку и Шода сейчас молится по мою душу.