Бегство Квиллера

Холл Адам

— Он записывал Чена?

— Не регулярно. Время w времени он ловил его частоту; у него масса магнитофонных записей, по большей части случайных.

Я поведал все подробности о Чоу, что заняло около получаса; Пепперидж вытащил свой мини-рекордер и сменил в нем кассету.

— Единственные два перехвата, когда я слышал голос Шоды, были на камбоджийском, и Чоу переводил мне, так что информация у меня из вторых рук — она беседовала с командиром одной из своих вооруженных группировок, приказывая ему отменить мобилизацию

своих сил до прибытия какого-то груза. Она подчеркивала, что для него жизненно важно поддерживать связи с остальными ее силами, чтобы избежать преждевременных действий.

— Вот оно что. — Голос у него был тихим и спокойным. — О каком грузе шла речь?

— Чоу не знает. Конечно, я задавал ему этот вопрос. Пепперидж остановился, раздумывая.

— Если поступит дополнительная информация, что-то прояснится; я проанализирую то, что у нас есть, и сообщу тебе выводы. Похоже, она говорила о “Рогатках”; я тут же свяжусь со своими людьми в Лондоне и посмотрим, смогут ли они провести небольшую изыскательскую работу — для меня. Не хочешь ли продолжить?

Я закончил рассказ картиной деревни, затерянной в джунглях и ее образом жизни. Затем, коротко подытожив весь материал, я выяснил, что в нем упустил.

— Есть еще кое-что, указывающее, что “клоп” у Чена — дело рук Сайако. Я был у него, когда он сказал, что я должен лететь на рейсе 306, а на следующий день она перехватила меня в аэропорту и отговорила от полета на нем. В то время я не мог понять, откуда она узнала о моих намерениях.

— А теперь, вроде, это удалось установить, — сказал он. — Интересно, в какой мере Сайако может быть нам полезна, если мы серьезно зададимся этим вопросом? Кстати, теперь у нас есть ее номер телефона.

— Откуда?

— Она дала его мне. — Он снова вытащил магнитофон и сменил кассету. — Сегодня она позвонила Чену, дала ему номер телефона и попросила передать его тебе. Чен не знал, где ты, поэтому позвонил Маккоркдейл, а она ухе связалась со мной. Я позвонил Сайако и записал для тебя наш с ней разговор.

Он нажал клавишу.

— Да?

— Меня зовут Пепперидж. Мистер Чен сообщил мне ваш номер, потому что я близкий друг мистера Джордана. Могу ли я передать ему ваше послание?

— Скажите, пожалуйста, где он сейчас?

— Пока еще точно не знаю, но скоро мы с ним увидимся. (Она замялась, и я услышал только шуршание ленты.)

— Очень хорошо. Я хотела бы переговорить с ним, если у него будет такое желание. Это очень важно для меня лично. Кроме того, он должен знать, что Марико Шода пришла в ярость из-за этой истории со взрывом машины, которая позволила мистеру Джордану избежать встречи с Кишнаром. Она приказала казнить того, кто подложил бомбу в машину. Я могу сообщить ему гораздо больше, если он захочет поговорить со мной по телефону. Передайте ему это, пожалуйста.

— Обязательно передам. Но я пользуюсь полным его доверием, мисс Сайако, так

что вы можете сказать мне все, что…

— Простите? Вы сказали — доверие?

— Я хочу сказать, что мне вы можете сказать все, что хотели бы сказать ему. Это совершенно безопасно.

(Она снова помедлила, на этот раз молчание длилось, дольше.)

— Мне очень хочется поговорить с ним лично. Передайте ему, пожалуйста.”

Щелчок.

— Она положила трубку, — сказал я. — Или ты?

— Совершенно верно. Она очень осторожна.

— Ты считаешь, я должен позвонить ей?

— Да. Если у нее нет какого-то официального положения, она не может вычислить, с какого номера ты ей звонишь. Раздался шелест подошв по сырой траве и женский голос:

— Прошу прощения, но уже девять часов. Больничный распорядок.

— Благодарю вас, — кивнул ей Пепперидж. Лужайка погрузилась в темноту. Когда мы подошли к веранде, основное освещение было уже выключено и горела только дежурная лампа.

— Проводить тебя до палаты?

— Да:

— Они не позволяют посещений после отбоя, но в случае необходимости я проберусь к тебе… Дело в том, что слова Сайако по телефону скрывают в себе значительно больше, чем ты можешь себе представить. — В коридоре стояла тишина, и он понизил голос. — У нас появилось возможность найти ахиллесову пяту у Шоды, и, предполагаю, нам удастся это сделать. Думаю, миссия увенчается успехом.

— С помощью “клопа”?

— Нет. С твоей помощью.

23. Одержимость

“Мне нужна его голова.”

Дымок от тонкой сигары доктора Израэля плыл в душном воздухе, серо-голубоватым облачком клубясь вокруг настольной лампы.

“В твоем распоряжении ровно двадцать четыре часа. И мне нужна его голова, ясно?”

Моя. Моя голова.

— Расскажите мне, — попросил я доктора Израэля, — об одержимости.

Он помолчал. Позади трудный день. Вечером привезли еще двух, покушавшихся на собственную жизнь, и я видел, как санитары двадцать минут назад бежали в палату, из которой слышались крики и плач женщины.

“Здесь не дом отдыха, — успел предупредить меня Пепперидж, — а линия фронта. Но старайся ни на что не обращать внимания.”

Теперь, наконец, воцарилась тишина, и доктор Израэль слегка расслабился, что было заметно по тому, как он сидел, скрестив свои короткие ножки, распахнув белый халат; тлеющий кончик его сигары светился в полумраке комнаты.

— Одержимость… — повторил он и улыбнулся. — Что я могу вам сказать о ней? Ну, существует она в реальности. Я имею в виду… — он сделал неопределенный жест худой угловатой кистью руки, — жена может сказать о своем муже, что он одержим гольфом, понимаете? Или же он может сказать, что его жена просто помешалась на диете, одержима ею или чем-то еще. — Он покачал головой. — Но это не одержимость.