Бегущая могила
Шрифт:
Насухо вытершись полотенцем, она выдавила зубную пасту Страйка, почистила зубы, как могла, уголком полотенца и надела футболку Страйка, которая была для нее как мини-платье. Затем, желая немедленно сжечь их, она отнесла сложенный спортивный костюм ВГЦ и кроссовки в спальню, положила их на кресло и, не замечая, что Страйк избегает смотреть на нее, забралась в постель. Заказанный им бокал с коньяком все еще стоял на прикроватной тумбочке. Она потянулась за ним и сделала еще один большой глоток: он неприятно контрастировал со вкусом зубной пасты, но ей
— Все в порядке? — сказал Страйк.
— Да, — сказала Робин, откидываясь на подушки. — Боже, как… как хорошо быть на свободе.
— Рад это слышать, — искренне сказал Страйк, по-прежнему избегая смотреть на нее.
— Они — зло, — сказала Робин, сделав еще один глоток бренди, — зло. Я думала, что знаю, что это такое… Мы с тобой всякое видели… но ВГЦ — это что-то другое.
Страйк чувствовал, что ей нужно выговориться, но боялся вернуть ее в то состояние, в котором она находилась до разговора с полицией.
— Ты не обязана говорить мне сейчас, — сказал он, — но я так понимаю, что последняя неделя была плохая?
— Плохая, — сказала Робин, к которой после нескольких глотков бренди вернулся цвет лица, — это мягко сказано.
Страйк снова уселся в кресло, и Робин начала рассказывать о событиях последних десяти дней. Она не стала зацикливаться на том, насколько ей было страшно, и опустила некоторые детали – Страйку не нужно было знать, что она описалась в коробке, не нужно было слышать, что всего несколько часов назад она была убеждена, что ей грозит изнасилование второй раз в жизни, не нужно было точно знать, куда Джонатан Уэйс положил свои руки в ту ночь, когда они были наедине в окрашенном в яркие цвета кабинете, но голых фактов было достаточно, чтобы подтвердить некоторые из худших опасений ее партнера.
— Блядь, — был его первым словом, когда она закончила говорить. — Робин, если бы я…
— Это должна была быть я, — сказала она, правильно предвидя, что он собирается сказать. — Если бы ты поставил туда Барклая или Шаха, они бы никогда не получили столько. Надо быть женщиной, чтобы видеть все, что я видела.
— Этот ящик — это, блядь, техника пыток.
— Хорошая шутка, — сказала Робин с легким смешком, раскрасневшаяся от коньяка.
— Если…
— Я сама выбрала пойти. Это не на твоей совести. Я сама этого хотела.
— Но…
— По крайней мере, мы теперь знаем.
— Знаем что?
— На что они готовы пойти. Я представляю, как Уэйс плачет, нажимая на спусковой крючок пистолета. “Я бы хотел, чтобы мне не пришлось этого делать.”
— Ты думаешь, они убили Кевина Пирбрайта?
— Я так думаю, да.
Страйк решил не обсуждать эту тему, как бы заманчиво это ни было. Дать Робин выговориться — это одно, а строить догадки об убийстве — это уже слишком, да еще почти в полночь, когда у нее розовые от алкоголя щеки и впалые от усталости глаза.
— Ты уверена, что хочешь поделиться…?
— Да, без проблем, — сказала Робин, теперь уже слегка невнятно.
Поэтому Страйк сам отправился
Страйк выключил свет и лег в постель, стараясь не разбудить ее, но когда он уже полностью опустился на матрас, Робин зашевелилась и нащупала в темноте его руку. Найдя, она сжала ее.
— Я знала, что ты там, — пробормотала она сонно. — Я знала, что ты там.
Страйк ничего не сказал, но продолжал держать ее за руку, пока через пять минут она не издала протяжный вздох, отпустила его и перевернулась на бок.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
Fu/Возврат (Поворотный момент)
Выходит и входит без ошибок.
Друзья приходят без вины виноватые.
То в одну, то в другую сторону.
На седьмой день наступает возвращение.
Это способствует тому, что человеку есть куда идти.
И-Цзин или Книга Перемен
Глава 90
Сейчас наступило время борьбы.
Переход должен быть завершен.
И-Цзин или Книга Перемен
Через пять дней после того как Робин покинула ферму Чепмен, Страйк в полдень отправился из офиса на встречу с сэром Колином Эденсором для полного отчета о полученной информации по делу ВГЦ. Несмотря на протесты Робин, Страйк настоял на том, чтобы она взяла полный отпуск на неделю, поскольку по-прежнему беспокоился о ее психическом и физическом здоровье, и был рад услышать, что ее родители приехали из Йоркшира, чтобы остаться с ней.
Сэр Колин, только что вернувшийся из недельного отпуска с семьей своего старшего сына, естественно, хотел получить полную информацию об открытиях Робин без промедления. Поскольку он приезжал в центр Лондона на заседание совета директоров благотворительной организации, он предложил Страйку пообедать в ресторане “Правила” в Ковент-Гардене. Хотя Страйк и опасался, что уютный гламур старого ресторана станет несоответствующим фоном для откровений, которые, безусловно, должны были обескуражить отставного государственного служащего, он не возражал против того, чтобы ему предложили полноценный обед, и поэтому согласился. Однако он решил отказаться от пудинга и решил пройтись от офиса до Ковент-Гардена пешком, отдавая дань своему постоянному стремлению к похудению.
Он уже пять минут шел по дороге, наслаждаясь солнечным светом, когда зазвонил его мобильный и он увидел номер Люси.
— Привет, — сказал он, отвечая, — как дела?
— Я только что вернулась от специалиста, с Тедом.
— О Господи, извини, — сказал Страйк, испытывая знакомое чувство вины. — Я должен был тебе позвонить. Это была очень напряженная неделя. Какие новости?
— Специалист был очень мил и очень внимателен, — сказала Люси, — но он определенно считает, что Тед больше не может жить один.