Бегущая от любви
Шрифт:
– Наверное, для начала вам лучше сказать, кто вы? Как вас зовут?
– Са… ле… на, – медленно, по слогам произнесла она.
– А дальше?
Она вскрикнула, но так тихо и слабо, что этот звук был больше похож на писк новорожденного котенка, и закрыла глаза, словно хотела вновь потерять сознание. Герцог увидел, что она дрожит.
Герцог никогда еще не видел человека в таком состоянии и не знал, как себя с ней вести.
И он терялся в догадках, что могло испугать ее до такой степени. Конечно, побои – это ужасно, но герцог
Он молчал, размышляя. Салена, словно желая посмотреть, не ушел ли он, приоткрыла глаза.
Увидев, что он никуда не делся, она вновь вся напряглась и вжалась в кровать, как будто хотела исчезнуть.
– Вас никто не обидит, – тихо сказал герцог. – И здесь нет ничего, что могло бы вас напугать.
Он не был уверен, что она его поняла. На ее лице было только выражение ужаса, и зрачки так расширились, что казались черными.
Появился Дэлтон с двумя бутылками горячей воды.
– Я положу бутылку в ногах молодой дамы, ваша светлость, – сказал он, протягивая другую бутылку герцогу.
Очень осторожно герцог, приподняв простыню и одеяло, положил бутылку рядом с Саленой.
– Так вам будет теплее, – сказал он. – Вы, наверное, замерзли в воде.
Она вздрогнула так, словно герцог положил рядом с нею змею.
«Что бы с ней ни случилось, – подумал герцог, – это было что-то ужасное».
Он внимательно посмотрел на Салену, отметив ее детское, похожее на цветок лицо, ее огромные, широко расставленные глаза и идеальные очертания дрожащих губ.
«Тот, кто посмел избить ее, – свинья! – с негодованием подумал герцог. – С удовольствием дал бы ему попробовать его же лекарства!»
Дэлтон поднял с пола мокрые полотенца и пропитанную водой ночную сорочку.
Уже выходя из каюты, он остановился и сказал:
– Не разрешит ли ваша светлость принести юной леди одну из ночных сорочек ее светлости? Она будет немного велика, но, я уверен, в ней юной леди будет значительно удобнее.
– Хорошая мысль, Дэлтон, – ответил герцог. – Но пока не стоит ее тревожить. А сорочку ты все-таки принеси – и еще платье и тапочки.
Герцог подумал, что есть какая-то злая ирония в том, что он без зазрения совести использует вещи Имоджин: ведь почти все они были куплены на его деньги.
Салена лежала, полузакрыв глаза, но герцог не сомневался, что она наблюдает за ним.
Так следят за свирепым животным и боятся отвести взгляд, чтобы оно не застало врасплох.
Герцог отошел в дальний угол каюты, чтобы хоть немного ее успокоить, и оттуда сказал как можно дружелюбнее:
– И все же мне нужно знать, что вы намерены делать. Капитан положил яхту в дрейф, чтобы подобрать вас, и теперь ждет от меня приказа, куда направить корабль.
Он говорил медленно, как с ребенком, и чувствовал, что на сей раз она прекрасно понимает его слова. Не дождавшись
– Вы желаете вернуться в Монте-Карло?
– Нет! Нет!
Без сомнения, в ее голосе прозвучал неподдельный ужас.
– Тогда куда же?
– Прочь…..
Это было сказано так тихо, что герцог едва расслышал.
– Очень хорошо, – сказал герцог. – Но мы и так плывем прочь от Монте-Карло, и, поскольку у вас нет других предложений, я возьму вас с собой в Танжер, там у меня вилла. Плавание займет несколько дней, и за это время вы, может быть, немного расскажете о себе.
Салена не ответила, и герцог направился к двери.
– Попытайтесь заснуть, – сказал он, уже выходя. – Утро вечера мудренее.
Она по-прежнему не отвечала. Герцог погасил все лампы, кроме ночника у изголовья кровати, и вышел, но тут ему пришла в голову тревожная мысль.
Эта девушка так стремилась покончить с собой – не исключено, что она повторит попытку, когда у нее будет достаточно сил, чтобы встать.
А сейчас она так слаба, что быстро утонет.
Герцог шагнул назад и осторожно закрыл дверь на защелку.
Защелка была с секретом – такими были снабжены все помещения на «Афродите». Тот, кто секрета не знал, не смог бы открыть ни одну дверь.
Герцогу было известно по опыту, что, когда судно стоит в бухте, проникнуть на него, несмотря на охрану, не представляет особого труда, и эти защелки служили мерой предосторожности против воров.
Этот механизм герцог придумал сам, и на яхте, кроме них, было немало других приспособлений, которые делались по специальным заказам.
Герцог с большим удовольствием принимал участие в постройке «Афродиты» и был польщен, когда его друзья, впервые увидев ее в Марселе, дали судну высокую оценку.
Переодеваясь у себя в каюте, герцог подумал, что его неожиданное исчезновение причинит неудобства приглашенным им людям, и решил с утра первым делом послать в Монте-Карло телеграмму и в ней предложить всем оставаться его гостями в отеле «Париж».
Эти люди достаточно искушены, думал он, им не понадобится много времени, чтобы сообразить, почему он уехал, – и уехал один, без Имоджин.
– Ну и пусть сплетничают! – в ярости воскликнул герцог, и неожиданно в голову ему пришло, что, если бы они узнали о случившемся на борту «Афродиты», это был бы куда более лакомый кусочек для сплетен.
Известие о том, что герцог спас из моря полуобнаженную, жестоко избитую незнакомку, взбудоражит их воображение, и они не успокоятся, пока не выяснят личность неожиданного пассажира.
«Что до меня, то я уверен, что никогда ее не видел», – подумал герцог.
Если бы столь юное и прекрасное создание встретилось ему в Монте-Карло, он непременно бы его запомнил.
Позже, уже вернувшись в кровать, герцог снова и снова возвращался мыслями к молодой женщине, которая спала в соседней каюте.