Бегущая с демоном
Шрифт:
Наконец Эвелин подняла голову:
— Что тебя гложет, Роберт?
Старина Боб взглянул на нее. Она всегда называла его Роберт, никогда — Старина Боб, или даже просто Боб, как будто соблюдение формальностей составляло неотъемлемую часть их отношений. Она была маленькой, но сильной женщиной, востроглазой, седовласой, с мягкими чертами лица, весьма деловой. Прежде она отличалась красотой, но сейчас стала просто старой. Время и превратности судьбы, а также упорное нежелание Эвелин следить за собой сделали свое дело. Она постоянно курила и пила, а стоило ему указать на
— Мне не спалось, поэтому я встал среди ночи и пошел взглянуть на Нест, — сообщил ей муж. — Ее не было. Она уложила подушки под одеяло, чтобы я подумал, будто она на месте. — Он сделал паузу. — Она ведь снова была в парке, верно?
Эвелин вернулась к журналу.
— Оставь девочку в покое. Она делает то, что должна делать.
Он упрямо покачал головой, хотя и знал, что последует за этим.
— Ей там нечего делать в два часа ночи.
Эвелин погасила сигарету и немедленно зажгла следующую.
— Как раз есть, и тебе это известно.
— Это тебе известно, Эвелин. Мне — нет.
— Ты хочешь знать ответ, Роберт? Для тебя сложно подобрать верные слова. Нест следила за пожирателями. Можешь верить моим словам или нет — факт остается фактом.
— Следила за пожирателями…
— Теми, которых ты не можешь увидеть, Роберт, потому что твоя вера не простирается дальше твоего собственного носа. Нест и я не такие, как ты, слава Господу.
Он отодвинул чашку с хлопьями и уставился на нее.
— И Кейтлин тоже была не такой.
Ее острые глаза воззрились на него сквозь сигаретный дым.
— Не начинай сначала, Роберт.
Он замешкался, потом безнадежно покачал головой.
— Я собираюсь поговорить с Нест, Эвелин, — мягко произнес он. — Не хочу, чтобы она выходила на улицу ночью. Не вижу для этого причины.
Жена внимательно посмотрела на него, словно проверяя его слова на крепость. Потом вернулась к журналу.
— Оставь ты Нест в покое.
Он выглянул в окно на задний двор и парк за ним. День начинался яркий, солнечный, небо радовало ясностью, температура поднялась до восьмидесяти. От блестящей росой травы идет пар. Сегодня только первое июля, а температура уже бьет все рекорды. По весне шли обильные дожди, поэтому зерновые поднялись хорошо, особенно ранняя кукуруза и соевые бобы. Но если жара не утихнет, начнутся проблемы. Фермеры уже жалуются, что им приходится заниматься поливом, и все равно — без дождей этого недостаточно. Старина Боб смотрел в сторону парка и думал о трудностях фермерства, вспоминая, как отец боролся, чтобы сын стал фермером в Йорктауне много лет назад. Старина Боб прелестей сельского хозяйства не понимал, ему было даже странно, как это люди могут желать им заниматься. Понятное дело, примерно то же чувствовали фермеры, размышляя о чудаках с завода.
— Нест еще в кровати? — спросил он, спустя минуту.
Эвелин встала, чтобы плеснуть себе еще жидкости. Боб наблюдал, сколько водки приходится на долю сока. Слишком много.
— Почему бы тебе не разбавлять ее посильнее, Эвелин? Еще ведь и девяти утра нет!
Она сурово взглянула
— Ты-то вчера не особенно спешил домой после того, как вы с дружками травили военные байки. Вы, небось, не чаи там распивали и не в шашки играли, а? — Она сделала большой глоток напитка, уселась в кресло и взяла в руки журнал. — Оставь меня в покое, Роберт. И Нест — тоже.
Старина Боб медленно кивнул и снова выглянул в окно. Они жили в этом доме почти все время, с тех пор как поженились. Это было большое, приземистое ранчо посреди двух акров заросшей лесом земли, примыкавшей к парку. Он сам руководил строительством в конце пятидесятых. Землю Боб купил по двести долларов за акр. В настоящее время ее стоимость возросла в сотни раз, это не считая дома. Кейтлин выросла под этой крышей, а теперь растет Нест. Все, что имело смысл в его жизни, случилось именно здесь.
Его глаза перебегали со старых кухонных шкафчиков на обувную полку и через холл — к выходу, обшитому панелями. Когда-то он был здесь счастлив.
Боб постоял, усталый, сникший, все еще ощущая страх. Эвелин лишала его сил, он чувствовал себя слабаком перед силой ее разума — так было в течение всей его жизни, он не мог изменить хода вещей. Их всегда это разделяло, теперь же становилось только хуже. Что с ними происходит? Только Нест сейчас и связывает их. Когда она уйдет — а это случится через несколько лет — что останется?
Он пригладил рукой густые белые волосы, зачесав их назад.
— Поеду в даунтаун, посмотрю, что там с забастовкой. Вернусь через несколько часов.
Она кивнула, не поднимая глаз.
— Ленч будет на столе в полдень, если захочешь.
Он задержал на ней взгляд, потом вышел, и летний зной охватил его.
Прошел еще час, прежде чем Нест появилась в кухне. Она потянулась и зевнула. Налила себе апельсинового соку. Бабушка все еще сидела за столом, курила, пила и читала журнал. Она взглянула на Нест и подарила ей слабую улыбку.
— Утро доброе, Нест.
— Доброе, Ба, — откликнулась девочка. Она взяла хлеб и вложила несколько кусочков в тостер. Размышляя о Беннетт Скотт, она стояла у стойки и массировала плечи под ночной рубашкой, чтобы расслабить усталые мышцы. — Дедушка здесь?
Бабушка положила журнал.
— Он ушел. Но хотел побеседовать с тобой. Говорит, ты прошлой ночью была в парке.
Нест еще раз прошлась по плечам, потом прислонилась к стойке, рассматривая тостер.
— Да, он прав. Я была там.
— Что случилось?
— То же, что и обычно. На этот раз пожиратели схватили Беннетт Скотт. — Она рассказала бабушке, что произошло. — Я проводила ее до входной двери и сдала Джареду. Ты бы видела его лицо. Он был так напуган! Везде искал ее. Уже собрался звонить в полицию. Его мамы все еще не было дома. Она совсем пропащая, Ба. Нельзя ли что-нибудь сделать с ней? Разве справедливо, когда она нагружает Джареда своими обязанностями? Знаешь, он ведь даже еду готовит для детей — почти всегда! И должен сидеть с ними после школы. На нем все держится!