Бегущая в зеркалах
Шрифт:
– Багажа нет, а к ужину принесите побольшео цветов, - распорядился Лукка и умоляюще посмотрел на смеющуюся Алису.
– Боже, в детстве я видел однажды в опере, где пела мама, как такой балдахин рухнул, когда мавр начал душить Дездемону. С тех пор я предпочитал скромную нянину кроватку своей пышной детской - у меня развилась, наверное, балдахиноробия. Но Алиса уже хохотала, обрадованная комичности пышных декораций.
– Решено - остаемся здесь! Ты же не станешь меня душить. И вообще не прикасайся к историческому штофу, иначе мы погибнем под лавинами пыли. Но какой вид из окон - мы висим прямо над бездной!
Высокая
– Меня интересует, есть ли в этом музее канализация, - Лукка толкнул дверь в углу, задрапированную под стенные обои.
– О, здесь-то как раз все обставлено по-королевски! Иди-ка, взгляни.
– поманил он Алису.
Ванная комната была размером чуть ли не в спальню, только центр ее занимала огромная мраморная ванна, поставленная на бронзовые львиные лапы, а над нею располагалась система позолоченных душей, кранов и рычагов явно антикварного происхождения. Унитаз, причудливых очертаний, скорее напоминавший надгробную мраморную урну, был стыдливо развернут "спиной" к ванне и "лицом" к огромному окну, скрытому ветвями густой туи.
– Ого, я такой царственный экземпляр еще не встречала, - Алиса рассматривала "львиные" ножки унитаза, обитую бархатом спинку и мраморные ступеньки, на которые это чудо сантехники было вознесено.
– Наш хозяин наверняка может рассказать с чьего трона скопирован этот шедевр. Не иначе, чем царицы Клеопатры.
Они все еще хохотали в ванной, когда увидели прыщавого коридорного, стыдливо замешкавшегося у двери с огромным букетом мокрых оранжевых календул, несомненно, только что срезанных в саду.
– Ставьте сюда и сюда, - скомандовал Лукка, указывая на тумбочки у изголовья ложа. А потом на тележке прикатили ужин, дымящийся в дюжине каких-то супниц, соусниц, блюд. По всей видимости появление "молодоженов" в пустующем в межсезонье отельчике, произвело переполох.
– В столь поздний час спагетти и жаренный барашек! А сколько сыра и зелени! И это на родине святого Франциска, проповедовавшего простоту и воздержание, - притворно засомневалась Алиса.
– Отдавать нищим ничего не будем. Грешить так грешить, - Наполнив бокалы Лукка поднялся:
– Алиса, несколько серьезных слов для тебя. Может быть это даже клятва... Я клянусь именем той, чей образ мы видели сегодня и на кого ты удивительно похожа, клянусь, что на коленях просил бы тебя стать моей женой. Клянусь, что не могу сейчас сделать это и что буду жить ради того дня, когда моя клятва сможет осуществиться. Ты - моя женщина, Алиса, mia d'oro bambini.
К утру Алиса была уверена, что Лукка - единственный мужчина и что жизнь ее специально делала такие странные загадочные виражи, чтобы подвести к этому моменту, к этой встрече. Все прояснилось и заняло свои места. Высшие силы не издевались, они учили ее любить, любить по-настоящему, и готовили приз за безропотное терпение.
Луку уже исполнилось тридцать семь, но он совсем не преувеличивал, уверяя, что за последние двадцать лет не прибавил в весе ни унции.
– Если только за счет этой шерсти. Потянет, наверное, килограмма на два, - усмехнулся он, вороша кудрявые завиткиы на своей груди.
– Я тебе еще не сказал, стеснялся, что и Микельанджело лепил своего Давида с моего
– Лукка принял скульптурную позу, облакотившись на каминную полку и скрестив кривоватые ноги. Алиса восторженно захлопала в ладоши. Лукка действительно казался ей совершенством, хотя вовсе и не был красив, скорее обаятелен и, несомненно, наделен мужской привлекательностью. В занятиях любовью он был также непосредственен и увлечен, так же заботлив и неуклюже нежен, как и во всем, к чему бы он не прикасался.
Своим бойким французским Лукка был обязан прежде всего матери, имевшей гальских предков и культивировавшей в доме французское воспитание. А вот голубые глаза сына черноглазые родители предпочитали не замечать, поскольку они служили подтверждением тайных домыслов: поговаривали, что в беременности певицы виновен вовсе не граф Бенцони, а норвежский тенор, певшему с ней в тот сезон "Травиату".
Может быть, от матери, умершей в тридцать пять лет, так мало успевшей дать своему единственному сыну, унаследовал питомец мрачного дома Бенцони веселый нрав и страсть к лицедейству. Он всегда любил дурачитьсяить, а сейчас ему особенно нравилось то, что Алиса слету подхватывала предложенную игру.
...Алиса нежилась в огромной ванне, когда двери распахнулись и возникла фигура "красной рабыни", прибывшей для "омовения Клеопатры". Бедра Луки были повязаны ярким полотенцем, а красный томатный соус, намазанный на щеки, лоб и подбородок, капал прямо на Алисин бюстгалтер, прикрывавший грудь "рабыни".
– С ума сошел! У меня же с собой нет других вещей, - испуганно взвизгнула Алиса.
– Это часть туалета госпоже совсем не нужна. У нас в Египте такое не носят, - "рабыня" сняла бюстгалтер и брезгливо подняла его над унитазом. Сейчас свершится ритуальная казнь преступника в жерле вулкана. Он приговаривается к смерти за сокрытие красоты!
– И преждед, чем Алиса успела что-либо произнести, ее белье исчезло в водовороте.
– Теперь ваша преданная рабыня приступает к омовению своей повелительницы при помощи вот этого чудесного растения, - "рабыня" приблизилась к "Клеопатре" с мочалкой из какого-то огурцеобразного войлока.
– Смотри, прекраснейшая, - что за удивительную вещь мне удалось откопать! Только в нашей итальянской глуши еще используют это высушенное растение вместо губки. И знаешь - моет замечательно. Я лично мыл своих старших сыновей до двенадцати лет, когда мы посещали термы. Старшему сейчас шестнадцать и он уже давно не нуждается в моих банных услугах.
– Лукка полил мочалку шампунем.
– Тебя, наверное, мама купала в последний раз лет пятнадцать лет назад, и с тех пор ты доверяешь свой туалет только квалифицированной массажистке. Можешь их разогнать. С сегодняшнего дня - у тебя личный банщик с большим стажем.
– Вовсе и не угадал, - Алиса подставила спину.
– Купала еня не мама, а няня Веруся. И к массажистке я не хожу...
– Да, тебе в самом деле не нужны никакие массажистки. Ты - само совершенство - особенно вот так!
– Лукка засмотрелся на Алису, стоящую на балконе в его белой рубашке, лохматую и босую.
– Сейчас же иди под одеяло и признайся: чертовски приятно иметь такие ноги! Они за версту так и вопят: "Я - классная девчонка!".
– Ноги я предпочитаю не демонстрировать - не балерина. И "девчонке" уже стукнуло тридцать!" - вздохнула Алиса.