Бегущая во сне
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду?
— Играла в игру SIMS когда-нибудь?
— Еще бы! Да мои школьные годы прошли в этой игре!
— Ну вот… Игра в Бога. Алис и его приспешники стали божками в Феерии. Делали, что хотели, и с кем хотели. Но с приходом на ПМЖ в Феерию каждого нового его последователя, мир подгружался все медленнее, и творить «магию» становилось все сложнее. Чтобы устроить пир на весь мир уже недостаточно было щелчка пальцев. Приходилось ждать денек-другой. Чтобы гарем из красоток лег у твоих ног, мало было просто этого пожелать… Могли пройти
— Но почему он не мог запретить своим последователям переноситься в его мир?
— Он так и сделал. Убедил последних адептов закрыть тайное общество и позволил им взамен за это стать последними, кого примет Феерия. Из тех, кто того желал, разумеется. Но видишь ли, труды Алиса и его дневники разошлись по миру многочисленными копиями. Они продавались на аукционах за огромные деньги, передавались по наследству. Конечно, после закрытия ордена адептов становилось все меньше, но всегда были люди, желавшие воспользоваться текстами Роули, о которых ходило бесчисленное множество легенд и мифов. В периоды мировых войн, кризисов и глобальных перестроек всегда находились способные люди с недюжинным умом и потенциалом, которые мечтали оказаться в лучшем мире. Дневники Роули помогали в этом.
— Но ведь они не обязательно должны были оставаться в Феерии после воплощения. Почему никто не построил свой новый мир?
— Может, были и такие. Но следует отдать должное Алису. Он гений, коих не много. Одно дело нафантазировать себе дикий пляж со смазливым мальчишкой с шикарным торсом, а другое — обустроить целый мир так, чтобы в нем хотелось поселиться навсегда. Блуждать по вариантам реальности можно вечно, но это быстро надоедает. Хочется где-то осесть с себе подобными.
— Почему нельзя было воплотиться в другом реальном мире?
— Можно. Но такие миры грузные, как и наш. Воплотившись там, ты застрянешь в нем и не сможешь больше выйти, а еще не сможешь быстро реализовывать свои пожелания. Феерия имеет особенные свойства, поэтому стала оплотом для сновидцев, бегущих от реальности. Таких же, как и я… — Инесса отвела взгляд в сторону и замолчала. Таша, заметив какую-то необъяснимую тоску в ее глазах, тоже не спешила задавать вопросы, переваривая все то, что она сейчас узнала.
— Знаешь, вопросов становится только больше… Это все очень интересно… А как ты узнала о Феерии и все то, что…
Но Таша не успела договорить свой вопрос. Вдали послышались крики и гул.
— Нас выследили! Быстро вставай! Летим к реке!
Инесса вскочила на ноги, дернула Ташу за руку, заставив приготовиться к прыжку. Минута сосредоточенного уверенного желания, — и Инесса взмыла ввысь, подняв целое облако из цветочной пыльцы. Она быстро набирала высоту, а Таша замешкалась и отстала. Вдохнув очередную порцию пыльцы, она почувствовала сильный зуд в носу. Ей хотелось чихать, и сосредоточиться на полете совсем не получалось.
Вычихав злосчастную цветочную пыль, девушка, наконец-то, поняла, что готова
Девушка замедлила полет, разглядывая преследователей, и в этот миг послышался оглушительный свист. Ярко-красная вспышка вырвалась из той самой пушки и летела прямо в сторону Таши. Та опешила на мгновение и растерялась, зависнув в воздухе.
Алый огненный сгусток стремительно несся в ее сторону, но Инесса вовремя подлетела к Таше и резко отдернула ее за руку. Они увернулись от огненного снаряда, но часть ядра все-таки задела Ташу. Она почувствовала обжигающий жар, пролетевший прямо у ее ног, а за ним последовала резкая боль. Ее зацепило. Она взвыла раненой волчицей, зажмурилась от боли и провалилась в темноту…
13. Кто сам без греха…
— Таша! Таша, проснись!
Девушка открыла глаза, увидев, что она в своей спальне, а рядом с ней на кровати сидела обеспокоенная Вера. Она теребила ее за плечи и тревожно вглядывалась в лицо дочери.
Таша резко поднялась с постели и инстинктивно схватилась за бедра и колени. Еще секунду после пробуждения она ясно ощущала острую боль в обеих ногах, словно их обдало жаром. Но уже спустя миг все прошло. Ноги оставались обездвиженными и лишенными чувств. Но ощущение жара ушло не сразу. Таша часто дышала и вся вспотела. Убрав мокрые волосы с шеи, она наконец, пришла в себя.
— Мама… — пролепетала она пересохшими от волнения губами, и почувствовала, как к глазам подкатывают слезы.
— Милая, ты кричала во сне… Тебе опять снилась авария?
— Мамочка… — Таша потянулась к матери, стараясь обнять ее за шею. Вера замешкалась, не ожидая такой реакции дочери, которая давно не была с ней нежна, но тут же поддалась порыву и обняла ее. Таша всхлипывала на плече у матери, а Вера только прижимала ее сильнее к себе, целовала в висок и гладила мягкие влажные волосы. Таше было страшно вспоминать тот огненный шар, летевший прямо на нее, и ту невыносимую боль в ногах, которая напомнила ей роковое столкновение тем страшным октябрьским утром…
— Ничего… Это просто сон. Все уже позади, — успокаивала ее Вера, крепко обнимая.
— Да… Просто сон… — согласно закивала Таша, закрыв глаза. Она не могла рассказать матери о своих страхах, ведь та тут же стала бы звонить психотерапевту Синичкиной, с которой Таша так не любила встречаться на сеансах.
Было около восьми утра. Вера, убедившись, что с дочерью все в порядке, занялась своими делами, оставив ее наедине. Но Таша больше не хотела спать. Она стала приводить себя в порядок и готовиться к занятию с Денисом, хоть до него было еще больше трех часов.