Бегущая за ветром
Шрифт:
— Бревно просто не знает еще, где ты его хочешь увидеть, — уточнил он.
— А где же?
— Ну, допустим, на крыше сарая. Только твоя главная задача, соединить эти две точки в пространстве, как бы в один момент. Бревно здесь и одновременно уже на крыше сарая. А потом быстро зафиксировать предмет в конечной позиции. Знаешь, видишь, чувствуешь. Поняла? Давай дерзай, а я пойду, отдохну. Старость не радость, — резюмировал Хранитель, замерцал и исчез.
А я сидела и долго представляла, но ничего не получалось. Бревно шевелилось, как громадная гусеница,
А когда очнулась от легкого ветерка, дунувшего мне в лицо, то замерла. Лежала я уже на горячей от солнца крыше сарая. Ну, как так-то? Мне надо переместить сюда было бревно, а не себя любимую. Аккуратно спрыгнув с крыши, я присела на скамейку и решила подумать, что же делаю не так. Я села в позу лотоса и зависла в солнечном пространстве. Повисела там и меня осенило! В рекомендации Хранителя было три ключевых слова: поверить, захотеть, одновременно.
Как там говорил Иванушка в «Чародеях»? Вижу цель! Верю в себя! И чихать я хотел на все препятствия!
И фокус внимания надо не забыть сместить с себя на объект перемещения. Что я и сделала, закрыв глаза. Я так захотела, чтобы получилось, и даже слегка разозлилась, что не получается. Через мгновение что-то бахнуло, я открыла глаза и увидела бревно кособоко приткнувшееся на крыше сарая. Уж как я обрадовалась. Все, главное получилось, остались технические моменты. Бревно сначала нехотя, а потом все веселее и быстрее стало летать с крыши на поляну, с поляны на крышу. Иногда оно зависало, восклицательным знаком, но повинуясь моему желанию, плавно или кувырком, но приземлялось на траву. Я себя почувствовала Емелей, который приказывал: «По щучьему велению, по моему хотению!», и его желание исполнялось.
Наверное, в наших русских сказках не все сказками и вымыслом является! Еще недолго помучив себя и бревно, я решила сделать перерыв. Пока сидела у пруда и наблюдала за уточками, безмятежно плавающими по зеркальной изумрудной глади, то вдруг услышала шум со стороны многострадального сарая. Приблизившись, я увидела наваленные рядом с ним камни, кирпичи, доски и какие-то листы кровли. Откуда все это взялось непонятно, однако. Видно, мои бомбардировки по крыше и стенам сарая бревном сподвигли домашнюю нечисть срочно приступить к активным строительным действиям, пока сарай не успел развалиться.
Я стояла и смотрела как домовой, банник и дворовой сгрудились вокруг еще одной кучи из садовых инструментов, каких-то бочек, корзин и другого разного хлама в центре большого сарая и что-то оживленно обсуждали. Скромно постояв в сторонке и прислушавшись к прениям, мне стало понятно, что дело явно никуда не движется, поэтому управление процессом придется взять в свои руки.
— А что это вы обсуждаете? — спросила я, как бы проходя мимо. И похлопала в недоумении ресницами для пущей убедительности, что в этом месте и в этот час я оказалась
— А як жа чаво? — ответил Никифор: — Надоть думу думать, куды эта все девать-та, — и задумчиво посмотрел вдаль.
— Ты прав, это важно, — с таким же задумчивым видом я добавила:
— Никифор, а там в углу за огородом, кажется, еще сарайчик какой-то маленький стоит? А для чего он нужен? — спросила, хотя давно выяснила, когда искала выход на волю, что это сарайчик для дров.
— Та для дровишек.
Ага, подумалось. Дровишки из лесу вестимо. И кто и как их доставляет в усадьбу, интересно? Потом надо будет выяснить.
— Понятно. А что он совсем маленький? Туда это все добро не влезет?
— Та влезеть же. А можа, хозяюшка?
Мне оставалось только вздохнуть. Надо срочно подключать к стройке Хранителя. Иначе, затянется этот процесс надолго, подумалось. Но сказала:
— Нужно. Все берем, переносим, складываем там. А после обеда возвращаемся сюда думать дальше, как и что строить будем, — и быстро ретировалась в дом, чтобы не мешать мыслительным процессам, которые явно отразились на почему-то явно довольных физиономиях моей домашней нечисти.
После простого и вкусного Малушиного обеда из свежеиспеченного ароматного хлеба, наваристого борща, и рыбы с тушенными в соусе овощами, который мы запили компотом с румяными оладушками, нужно было идти продолжать начатое. Ломать — не строить же. Банники с дворовым обедать с нами за одним столом категорически отказались, упирая на то, что не по кону это. Я сильно настаивать и не стала. Не по правилам, значит, не по правилам. Поэтому, обедали мы впятером, включая Сапфира. Иногда домовые отсутствовали по своим важным причинам. Но Амадей всегда составлял нам с мажиком компанию за обеденным столом. А квартирный вопрос для банников Федора решать надо срочно, пришла в голову мысль. Хранитель пока видимого интереса к этому процессу явно не проявлял, но я все же решилась попробовать втянуть его в обсуждение:
— А вот если банникам и дворовым трапезничать нельзя в доме, то где они едят? Может построить им стол со скамейкой во дворе?
— А хорошо бы, хозяйка! — сразу откликнулся домовой.
— Токма хде можа-та?
Все. Я поняла, что для Никифора очень важно было точно знать когда и где, куда и что можно перемещать в поместье. Своевольничать он не собирался и хитро дал мне это понять. Неожиданно к обсуждению подключилась и Домовушка:
— Та хде-хде ж? Та под яблонькой лепота будет, — скромно сказала она.
— Ой, какая ты молодец, Малуша! Как хорошо придумала, — похвалила я ее. А она от удовольствия раскраснелась вся и застеснялась. И концы ее косынки уже в желтый горошек, завязанной надо лбом, зашевелились, как ушки у зайчика. Она важно сложила свои маленькие ручки на груди и вся зарделась от смущения.
— Да. Под яблоней посидеть и чай попить — это хорошая идея, — поддержал меня Хранитель, чем окончательно засмущал нашу милую домовушку.
Я решила брать быка за рога, и продолжила: