Бегущие наобум

Бэгли Десмонд

— А Кенникен?

— Хм, ничего не могу сказать. Может, найдет тебя, может, нет: уверяю, если ему это удастся, то без моего участия.

— Маловато. Ты скажешь ему, что я уже четыре года не работаю в Конторе?

— Может быть, — ответил он беззаботно, — может быть, — поднялся и застегнул плащ. — Разумеется, если он в это поверит, во-первых; а во- вторых, какая ему разница? В поисках тебя Кенникен исходит из личных побуждений, выходящих за границы профессии. Лично я считаю, что он не хочет распить с

тобой бутылку кальвадоса, а скорее угостить тебя острым ножом.

Он взял шляпу и пошел к двери.

— Перед отъездом получишь новые инструкции. Мне было приятно снова с вами встретиться, мистер Стюарт.

— Мне жаль, что не могу сказать то же самое, — отреагировал я.

Слэйд, услышав мои слова, радостно засмеялся.

Я провел его к автомобилю и показал скалу, из-за которой наблюдал за его силуэтом на фоне дома.

— Я видел тебя в прицеле и даже нажал на курок. К сожалению, кара­бин был не заряжен.

Он посмотрел на меня с выражением безграничной уверенности на лице.

— Если бы он оказался заряжен, ты никогда бы не нажал на курок. Ты слишком цивилизован, Стюарт, очень цивилизован. Временами заду­мываюсь, как тебе удалось так долго протянуть в Конторе. Ты всегда был слишком мягок для крупных операций. Если бы от меня зависело, ты бы расстался с Конторой гораздо раньше, чем решил. хм. уйти сам.

Я заглянул в его чистые холодные глаза и прочитал в них, что если бы он решал, мне бы никогда не удалось уйти самому.

— Надеюсь, ты не забыл о правилах неразглашения служебных тайн, — начал было он, но затем усмехнулся, — разумеется, помнишь.

— Как высоко ты забрался, Слэйд?

— По правде говоря, на самую вершину, ответил он с готовностью. — Я сейчас первый человек после Тэггарта. Сам принимаю решения, часто обедаю с премьером.

Он самодовольно рассмеялся и уселся в автомобиль. Опустив стекло, добавил:

— И еще одно, малыш. Не пытайся вскрыть пакет. Помни, как посту­пают с теми, кто хочет слишком много знать.

Он уехал. Машина подпрыгивала на каменистой тропе, а когда исчезла, долина показалась мне значительно чище. Я посмотрел на возвышающиеся над долиной вершины Сгурр Мор и Сгурр Дерг и почувствовал охватыва­ющее меня угнетение. В течение всего лишь двадцати минут весь мой мир рухнул, и я размышлял, как удастся его восстановить.

Когда на следующее утро я проснулся невыспавшимся, то лишь знал, что могу сделать одно: послушать Слэйда, выполнить его поручение и доставить проклятый пакет в Акюрейри, надеясь на Бога, что мне удастся выйти сухим из воды без дальнейших осложнений.

От долгого рассказа и сигарет у меня пересохло в горле. Я выбросил окурок в окно: он упал на камень, посылая одинокий дымный сигнал в направлении Северного полюса.

— Как видишь, — закончил я, — пришлось взяться за дело под угрозой

шантажа.

Элин повернулась ко мне.

— Я рада, что ты все рассказал. Меня постоянно мучила мысль: зачем тебе понадобилось срочно лететь в Акюрейри, — наклонилась вперед и потянулась. — Но сейчас, когда передал таинственный пакет, твои тревоги закончились.

— В том-то и дело, — заметил я, — что пакет не передал.

Когда я рассказал ей о четырех мужчинах в аэропорту Акюрейри, Элин побледнела.

— Слэйд прилетел сюда из Лондона, — добавил я, — был очень зол.

— Он был здесь? В Исландии?

Я согласно кивнул головой.

— Он заявил, что, так или иначе, моя роль закончилась. Но я уверен, что это не так. Поэтому хочу, чтобы ты держалась подальше от меня. У тебя могут возникнуть неприятности.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Думаю, ты рассказал мне не все.

— Нет. И не собираюсь. Просто хочу, чтобы ты находилась подальше от этой заварухи.

— Пожалуй, все-таки будет лучше, если ты расскажешь мне все до конца.

Я прикусил губу.

— У тебя есть куда уехать, исчезнуть на несколько дней?

Она пожала плечами.

— Есть квартира в Рейкьявике.

— Засвечена, — прервал ее, — Слэйд знает о ней, они около нее были.

— Я могла бы поехать к отцу.

— Вот это мысль!

С отцом Элин я встречался только раз. Рагнар Торссон был старым крепким фермером, обживающим дикие просторы Страндасисла. Там Элин находилась бы в безопасности.

— Если расскажу всю историю, ты поедешь к нему и останешься до момента, пока я дам тебе знать?

— Я не могу этого гарантировать, — ответила она, насупившись.

— О Боже! — вздохнул я. — Если удастся выскочить из этой мясо­рубки невредимым, меня ждет неплохая жена! Не знаю, смогу ли я долго выдержать.

Она встряхнула головой.

— Что ты сказал?

— В такой необычной форме я сделал тебе предложение.

В течение одной минуты все совершенно переменилось, и только через какое-то время мы слегка остыли. Элин, румяная, с взлохмаченными воло­сами, кокетливо мне улыбнулась.

— А сейчас говори!

Я вздохнул и открыл дверцу.

— Не только расскажу, но и покажу.

Я подошел сзади к лендроверу и достал плоскую металлическую коробочку из-под кузова, где еще вчера ее прикрепил. Положил на ладонь и показал Элин.

— Вот причина всей суматохи.

— Значит, те типы не забрали ее?

— Они взяли металлическую коробочку из-под настоящей шотланд­ской карамели, набитую ватой и зашитую в оригинальную упаковку из джута.

— Выпьешь пива? — предложила Элин.

Я поморщился. Исландское пиво — это безвкусная жидкость, имею­щая столько же общего с алкоголем, что и сахарин с сахаром.