Бегущий в Лабиринте (сборник)
Шрифт:
– Если он и слышит нас, – произнес мужчина, – это никак не изменит его реакций на Переменные. Пусть знает, что мы ради него сделали огромное исключение, избавили от инфекции. Что ПОРОК своих не бросает.
Женщина с высоким голосом рассмеялась. Противнее звука Томас в жизни не слышал.
– Если подслушиваешь, Томас, не обольщайся. Мы скоро вернем тебя туда, откуда забрали.
Лекарство, текущее по венам, наконец подействовало, и Томас начал засыпать. Он попытался открыть глаза и не смог; напоследок первая женщина произнесла очень странную фразу:
– Мы
Глава сорок вторая
Загадочные люди сдержали слово.
Открыв глаза, Томас обнаружил себя на матерчатых носилках. Те, словно люлька, опускались, подвешенные на толстой веревке за кольцо из синего металла. Трос уходил в недра чего-то гигантского, издающего знакомый гул и дробный звук. В страхе Томас ухватился за края носилок.
Наконец он спиной ощутил мягкий толчок, и вокруг тут же возникло множество лиц: Минхо, Ньют, Хорхе, Бренда, Фрайпан, Эрис, прочие глэйдеры. Веревка отцепилась от кольца, и почти в ту же секунду транспортное средство пошло круто вверх, навстречу висящему над головой ослепительному солнцу. Шум двигателей постепенно затих и наконец пропал вовсе.
Все заговорили разом.
– Что это такое?
– Ты как?
– Что они с тобой сделали?
– Кто они?
– Прокатился на берге?
– Как плечо?
Не обращая внимания на расспросы, Томас попытался встать, но крепление носилок не пустило. Поискав взглядом Минхо, Томас позвал:
– Подсоби, что ли.
Пока Минхо с двумя парнями освобождал Томаса, он вдруг подумал: если ПОРОК появился так быстро и неожиданно, значит, они следят за группой. Следят и готовы помочь при необходимости, раз уж взялись вне плана лечить Томаса от инфекции.
Тогда почему последние несколько дней ПОРОК оставался в стороне и спокойно наблюдал за гибелью стольких глэйдеров? Почему сделал исключение для Томаса? Из-за ранения какой-то там ржавой пулей?
Слишком много нестыковок.
Освобожденный, Томас поднялся и, не обращая внимания на шквал вопросов, согнул и разогнул руку. Никакой боли, лишь слабое покалывание в плече. День выдался жаркий. Осмотрев себя, Томас заметил, что его переодели в свежее, наложили повязку.
– Чего стоим на открытом месте, парни? – Мысли резко приняли иное направление. – Кожа сгорит!
Минхо ткнул пальцем Томасу за спину, в сторону ветхой лачуги. Казалось, она того и гляди рассыплется в труху. Однако места в ней должно было хватить на всю компанию глэйдеров.
– Давайте-ка вернемся под крышу, – предложил Минхо. Значит, они выбежали посмотреть, как Томаса привезли на… Как Хорхе назвал ту штуковину? Берг?
Ребята направились к деревянной развалине, и Томасу пришлось раз десять успокаивать их: дескать, успеет он им поведать все – от начала и до конца, – только пусть они устроятся под навесом. Бренда шла рядом, не предлагая, впрочем, руки. Она не сказала ни слова – молчал и Томас, чувствуя одновременно неловкость и облегчение.
Вдали, в нескольких милях к югу, виднелся город: нагромождение зданий, от которых веяло грязью и безумием. Психов поблизости
Наконец дошли до навеса, сухого, как гнилая кость. Его будто построили сотню лет назад, до катастрофы. (Какой-нибудь фермер, во дни благоденствия мира.) Просто чудо, что навес сохранился, но чиркни спичкой – и он сгорит в три секунды.
– Ладно, – сказал Минхо, указывая в дальний угол. – Садись там, устраивайся поудобнее и начинай лекцию.
Томас все еще не мог привыкнуть к хорошему самочувствию; осталась слабая тупая боль в плече. Действие лекарства полностью прекратилось. Что бы ни сотворили с пациентом врачи ПОРОКа, сработали они блестяще.
Присев, Томас подождал, пока напротив него рассядутся остальные – по-турецки, прямо на сухой горячей земле. Себя Томас ощутил учителем, который готовится преподать ученикам новый урок. (Возникло такое смутное воспоминание из прошлого…)
Последним присел рядом с Брендой Минхо.
– Ну что, рассказывай, как зеленые человечки катали тебя на большой и страшной тарелке.
– Точно хочешь знать? – спросил Томас. – Сколько нам осталось дней, чтобы перевалить через горы и добраться до убежища?
– Пять дней, чувак. Но ты же понимаешь, под солнцем мы не станем шататься без защиты. Рассказывай, потом соснем и вперед – ночь будем шагать, надрываться. Начинай.
– Лады, – ответил Томас. Интересно, чем глэйдеры занимались в его отсутствие? Впрочем, не важно. – Погодите с вопросами, дети мои, дайте сначала все рассказать. – Никто не засмеялся, не улыбнулся, и он, прочистив горло, торопливо начал: – Меня забрал ПОРОК. Очнулся я у врачей, они меня полностью вылечили. Я слышал разговоры, типа ранения не должно было случиться, типа пистолет – непредвиденный фактор. Пуля занесла нехилую инфекцию, и ПОРОК, видно, испугался. Рановато мне помирать.
Глэйдеры смотрели на него без выражения.
Да, им тяжело принимать такое. Пусть Томас и поведал все без утайки.
– За что купил, за то и продаю.
Томас продолжил, упоминая все до последней детали, даже разговор врачей у его койки. Дословно передал беседу о сборе реакций с территории обреченных, о Кандидатах. Поделился новой информацией о Переменных. Им это ни о чем не говорило прежде, не сказало и теперь. Глэйдеры, включая Хорхе и Бренду, были разочарованы не меньше Томаса.
– М-да, теперь все ясно, – подытожил его речь Минхо. – Знаки с твоим именем в городе из той же оперы.
Томас пожал плечами.
– Я так счастлив, что ты радуешься моему спасению.
– Эй, если хочешь командовать – на здоровье. Я и правда рад, что ты жив.
– Нет уж, спасибо. Оставайся ты главным.
Минхо не ответил.
Знаки давили. Что хотел ими сказать ПОРОК? Что лучше и правда Томасу командовать глэйдерами?
Хмурый и сосредоточенный, Ньют поднялся на ноги.