Бегущий За Ветром
Шрифт:
Несмотря на гнев Нацуркана, который помимо обязанностей первого советника посольства выполнял функции руководителя службы безопасности, слуги согнулись в низких поклонах… и молчали.
— Это что, заговор? — вскричал Нацуркан и начал нащупывать рукой эфес сабли.
В этот момент появился заспанный Хумшар, на ходу застегивая пояс и прилаживая на голову маленькую шапочку из золотой парчи — особо модный предмет одежды в Кайвае в этом сезоне:
— Что за шум? Нацуркан, что случилось?
— Никто из слуг не может мне ответить,
Хумшар понимающе кивнул. Кублан-хан в последнее время использовал каждую свободную минуту, чтобы съездить в Летний дворец императора Лайтэя, благо что всадник мог добраться туда за пару часов. И, конечно, не дела посольства увлекали молодого степняка, а возможность новой встречи с юной принцессой Лаймасай.
Бегущий За Ветром делал вид, что не замечает слишком частых отлучек Кублан-хана, предоставив молодому человеку полную свободу действий. Сам волшебник тоже часто покидал резиденцию посольства, но никто не знал, куда и зачем он направлялся, и даже Нацуркану не пришло бы в голову направить слуг для слежки за ним.
— Последний раз спрашиваю: почему вы не выполнили мой приказ? Почему в данный момент Кублан-хан находится в одиночестве?! Почему его никто не охраняет и не защищает?!! Почему, вообще, никто из вас не знает, где находится наш господин?!!!
Пальцы Нацуркана сомкнулись вокруг рукоятки сабли. Конечно, он никого не собирался зарубить, но в гневе обычно щедро раздавал нерадивым слугам весомые удары плашмя.
В этот момент в зал вбежал запыхавшийся воин из посольской охраны и радостно прокричал:
— На дороге показался Кублан-хан!
Нацуркан погрозил слугам кулаком:
— Радуйтесь, лентяи! Вам повезло!
Затем вместе с Хумшаром он поспешил навстречу своему другу и господину. Кублан-хан вихрем проскочил подъемный мост надо рвом и остановился во дворе перед дворцом — резиденцией посольства. Он выглядел немного утомленным, но довольным.
Соскочив с лошади и бросив поводья одному из слуг, Кублан-хан радостно приветствовал Нацуркана и Хумшара:
— Доброе утро, друзья! Оно сегодня необыкновенно доброе, правда?
— Тебе лучше знать, — Нацуркан старался выглядеть строго и даже немного обиженно, но при виде улыбающегося Кублан-хана сам не смог удержаться от улыбки. — Опять был на празднике в Летнем дворце?
— Верно. Сегодня ночью, вернее, вчера ночью проходил праздник плавающих фонариков. На маленьких плотиках и лодочках сотни разноцветных бумажных фонарей плавали по дворцовым прудам. Это было очень красиво! Мы даже не заметили, как наступило утро.
— Вы с Лаймасай? — уточнил Хумшар.
Глаза Кублан-хана мечтательно устремились куда-то вдаль:
— Да, мы с Лаймасай.
— И ты опять не взял с собой никого из нас, — укоризненно произнес Нацуркан. — Если ты считаешь, что мы бы помешали, то взял хотя бы трех надежных слуг.
— Как вы могли
— Точнее, свидание, — поправил его Нацуркан. — Причем свидание тайное. И именно поэтому я, как первый советник, настаиваю, чтобы ты, Кублан-хан, в следующий раз не покидал пределов посольской резиденции без охраны. Пусть охрана будет негласной, но она необходима.
— Ты думаешь, что в Летнем дворце не следят за каждым моим шагом? — с улыбкой произнес Кублан-хан. — Думаешь, охрану не обнаружат еще до того, как мы переступим границу резиденции императора?
— Охрана, по крайней мере, будет свидетельствовать о том, что в посольстве знают, где ты находишься, — заметил Хумшар. — А сейчас императорской службе безопасности ничего не стоит сделать так, чтобы ты исчез. Исчез тихо и бесследно.
— И зачем это надо?
— Императору могут доложить, что дикий кочевник не только проявляет повышенный интерес к его дочери, но и сама принцесса увлеклась кочевником сверх меры. Разве не так?
— Я бы очень хотел, Хумшар, чтобы твои слова хотя бы наполовину соответствовали действительности! Боюсь, что я привлекаю внимание принцессы лишь тем, что являюсь выходцем из другого мира. Я для нее — забавное существо, которое она хочет получше рассмотреть и изучить.
— Пока все считают так же, тебе ничего не угрожает, — сказал Нацуркан. — Но общее мнение может измениться. Или его могут изменить те, кто питает к тебе личную неприязнь.
— Ты говоришь о Дулайфуне? Об этом актеришке?
— Не стоит недооценивать Дулайфуна. Актеры императорского театра вхожи в покои членов императорской семьи и даже самого Лайтэя. Дулайфун может нашептать в уши высшим сановникам такие слова, которые настроят их против тебя. Что такое жизнь одного кочевника-дикаря в сравнении с честью семьи императора Лайтэя, владыки великого Кайвая?
Кублан-хан задумался:
— Возможно, ты прав. От жалкого актеришки можно ждать любой подлости. Он не благородный воин, а кривляка и лицедей…
— Ну? — поторопил Нацуркан, обрадовавшись, что его предупреждения наконец-то услышаны.
— …Но я его не боюсь! — заявил Кублан-хан.
Нацуркан и Хумшар хором воскликнули:
— А зря!
Хумшар добавил:
— Мы в чужой стране, и должны точно рассчитывать каждый свой шаг, каждый взгляд, каждое слово. Именно так нас учил Ветрай.
Даже между собой степняки называли Бегущего За Ветром этим вымышленным именем. Во-первых, так они избегали опасности случайно проговориться при посторонних. Во-вторых, как известно, во всех посольских резиденциях стены имели глаза и уши. Соглядатаи среди слуг-кайвайцев могли как бы случайно оказаться рядом и услышать то, что следовало сохранять в секрете.