Бэламнийская трилогия
Шрифт:
– Смотрите! – крикнул Гамп, нагибаясь и тыча пальцами вниз. На полу лежало с полдюжины рассыпанных стеклянных шариков.
Эскаргот рысью влетел в комнату, предполагая, возможно, что восклицание Гампа относилось к обнаруженному сокровищу. Остановившись и посмотрев на шарики, он изрек:
– Надеюсь, это не все, что здесь есть.
Гамп покачал головой:
– Они были во рту скелета. Когда Буфо стукнул ногой по его челюсти, они выкатились наружу. Я это видел.
– Во рту! – изумился Профессор Вурцл. – Джонатан, ты у нас читаешь пиратские романы. Было ли где-нибудь написано подобное?
Джонатан подумал с минуту:
– Я ничего такого не припомню. Кажется, я когда-то читал про одного пиратского капитана
– Если только это не что? – спросил Профессор.
– Ничего, – ответил Джонатан. – Абсолютно ничего.
Буфо уставился на него расширенными глазами:
– Если только это не шарики Сквайра, ты хотел сказать. У него с собой обязательно было бы несколько шариков.
Гамп, предвосхищая его дальнейшие слова, вскричал:
– Но в чьем рту они лежали? – и посмотрел на скелет, словно не веря своим глазам. – Ты столкнул его голову вниз по лестнице!
Эскаргот схватил скелет за кости лопаток, рывком поднял его в воздух и приложил к Гампу. Скелет был в полтора раза выше Гампа.
– Это не Сквайр, – подытожил Эскаргот, зашвыривая его обратно в чулан. – Гном не стал бы убивать Сквайра ради того, чтобы использовать его для такой дурацкой выходки.
Профессор многозначительно прокашлялся.
– Смотрите, – Эскаргот вытащил из чулана старый заржавевший кинжал, – как и следовало ожидать, мы имеем дело с пиратами. Если им хочется класть шарики в рот покойникам, нас это не касается. – Он бросил кинжал обратно в чулан вместе с его владельцем и приказал: – Дули, пошли со мной. Мы спускаемся вниз.
Буфо вгляделся во тьму, в которой исчез череп скелета:
– Почему вниз, а не наверх?
Но ответ на этот вопрос был достаточно ясным. Пролет лестницы, ведущий на второй этаж, был наполовину разрушен. Под лестницей болтались в воздухе плиты от разбитых ступенек, а под верхней площадкой на протяжении шести футов ступенек не было вообще. Лестница же, ведущая вниз, была высечена из камня, и хотя в одном месте вздувалась, как после землетрясения, тем не менее казалась прочной. Так что они зажгли свечи и спустились вниз, Эскаргот – первым, а Дули следом за ним, цепляясь за его пиджак.
Желтый свет свечей играл на стенах и на немногочисленной сломанной мебели, посеревшей от многолетней пыли. Из набитой ватой спинки одного старого кресла выскочили две крысы и побежали по широкому истрепанному ковру. Кресло, подобно некоторым другим предметам меблировки, было совершеннейшей развалюхой: обшивка порвана и испачкана, ножки и подлокотники сломаны, а из прорех торчат огромные пучки пожелтевшей набивки. Эскаргот нажал на сиденье, вероятно заподозрив, что оно набито не только ватой, но и сокровищами, но единственным результатом этого эксперимента было облако древней, выдохшейся пыли. Здесь, внизу, не было никаких чуланов, в которых могли бы быть спрятаны золото и драгоценности. Начинало походить на то, что их всех обвели вокруг пальца, – или же сокровище было где-то наверху, возможно на чердаке. Но это было очень маловероятно, поскольку, как Профессор указал еще в Высокой Башне, сокровище почти всегда зарывают в землю, а не таскают вверх по ступенькам.
Джонатан нагнулся и поскреб глинобитный пол. Он был твердым как камень, и его было бы практически невозможно продолбить. Потом внезапно Джонатану пришла в голову одна мысль, и он дернул на себя длинный стол с обвешанными паутиной канделябрами, стаскивая его с ковра, на котором он стоял. Эскаргот и Профессор, сообразив, что он затеял, сорвали ковер с пола и смятой кучей бросили в угол. Под ним в глинобитном полу обнаружилась крышка люка, опирающаяся на деревянную раму.
В каждом углу деревянной крышки были проделаны отверстия для рук, и друзьям не составило особого труда поднять
Профессор вставил в оплетенные паутиной подсвечники несколько свечей и опустил их в темноту. Большая часть света, казалось, устремилась обратно наружу, словно не желала иметь ничего общего с тем, что находилось внизу. Где-то в шести или восьми футах ниже края ямы смутно виднелась последняя пара ступеней упавшей приставной лестницы.
Яма в земле и мерцающий свет свечей слишком живо напомнили Джонатану другую яму, которую его недавно уговорили исследовать. Ему не очень-то хотелось соскочить вниз и вновь наткнуться на какого-нибудь синего безглазого спрута. Но время уже близилось к девяти, а они обещали вернуться в трактир к полудню. А данная конкретная яма была далеко не такой глубокой и таинственной, как подвалы под замком Высокой Башни. Так что он сказал своим друзьям:
– Будьте готовы вытащить меня оттуда, – и, держась за край деревянной рамы, на которой раньше лежала крышка люка, прыгнул вниз.
Едва начав падать в темноту, он услышал треск прогнившего дерева. Та планка, за которую он держался, оторвалась и осталась у него в руках, пролетев вместе с ним несколько футов, отделявших его от пола внизу. Этот путь показался ему ужасно долгим.
Когда он приземлился, его правая нога с хрустом провалилась во что-то хрупкое. Чем бы это ни было, оно вцепилось ему в щиколотку и держало, как капкан. Профессор опять опустил в яму свечи, и Джонатан увидел, что на его ногу, словно какой-то невероятный башмак, надета грудная клетка. Вокруг валялись остальные куски скелета, и вновь возле одной из его рук лежал кинжал. Неподалеку виднелись треуголка и покрытая плесенью куча темного тряпья, которая некогда была курткой с обшлагами. Тусклый свет дюжины свечей бросал розовато-желтый круг света на уходящий вверх склон холма, образованного сверкающими красноватыми монетами, которых здесь были груды, вздымающиеся, точно песчаные барханы в пустыне.
Джонатан изумленно присвистнул и сделал в их сторону большой шаг, при котором почувствовал на правой ноге какую-то тяжесть. Тут он вспомнил про скелет и дернул ногой в воздухе, чтобы избавиться от его грудной клетки. У него за спиной, на полу, лежала грубая деревянная лестница. Он поднял ее за один конец и, прислонив к краю люка, у которого ждали остальные, потряс ступеньки, чтобы убедиться, что они достаточно прочны и могут выдержать вес каждого из их компании. Его друзей состояние лестницы, похоже, волновало очень мало, поскольку, едва она коснулась края ямы, Буфо начал спускаться вниз, а Гамп завопил сверху, что он движется слишком медленно. Мгновение спустя все, включая Ахава, толпой стояли в подвале, глазея на золотые монеты и на груды лежащих за ними драгоценностей. Этот подвал показался Джонатану таким же огромным, как то помещение, что располагалось наверху, и весь он был одним сплошным сундуком, где в беспорядке лежали сокровища.
Гамп и Буфо немедленно оказались по колено погруженными в монеты: странные восьмиугольные монеты и круглые золотые пластины величиной с человеческую ладонь. Джонатан видел золотые шары с вырезанными на них необычными рунами эльфов и овальные монеты с дырками в центре. Там попадались и квадратные монеты, круглые монеты и монеты, нанизанные на золотые цепи, и все это было, без сомнения, награблено в дальних землях пиратами с островов Флеппедж.
За грудами монет стояли дубовые сундуки. Некоторые были закрыты, а многие открывали взору бриллианты, изумруды, рубины и огромные жемчужины, играющие в свете свечей всеми цветами радуги. Там были океаны драгоценностей, золотых колец, украшенных дорогими камнями, и ожерелий, настолько тяжелых от самоцветов, что никто просто не смог бы их носить. Рядом лежали мечи с рукоятками, инкрустированными сапфирами, лунными камнями и аметистами.