Шрифт:
(экспериментальная повесть)
Небольшое предисловие по поводу того, что сейчас ожидает читателей
Будьте предельно осторожны, читая это творение. Несколько лет я пишу эту повесть, изначально задуманную как роман; признаться, я был бы счастлив сделать ее таковой и расписать Белапктриссу даже на 300 страниц, благо эта история позволяет множественные отступления и отклонения… но я решил наделить важностью лишь мгновения, так тяжело уловимые. Мгновенный психологизм, который я стараюсь отразить наравне с общим, и создает мозаику нашей жизни, рисует нам ее с разных точек зрения и показывает все возможные оттенки чего бы то ни
Было, к сожалению, время (но кто же из нас без греха?), когда я увлекался второсортными любовными романами, не способными рационально раскрыть картину мира… в это время я и начал писать Белапктриссу. В итоге мое произведение прошло долгий и трудный путь от романтического бреда чуть ли не до пародии почти на всю предшествующую литературу; во время чтения постарайтесь внимательнее понять персонажа, его роль в тексте – и перед вами откроются старые, традиционные образы, которые здесь не только скрыты под масками, но и отличаются от прототипов некоторыми искаженными чертами… Всегда приятно иметь дело с пародией!
В любом случае, я желаю приятного чтения и, пожалуй, понаблюдаю со стороны за реакцией своих читателей…
Часть 1. Слепая вера
***
Глава 1. Джеймс Веммер де Эйр
Яркий закат освещал последние рубежи засыпающего мира, и в алом звучании горящего сердца таинственно и беспокойно догорали последние угольки давней любви и ушедшего счастья. Воспоминания тех лет, постоянно уносящихся в бесконечную даль истории, достойны новой жизни и вечной памяти о них. И он помнит те далекие годы его бурной жизни, глядя в даль бессмертных солнечных лучей, алым осадком судьбы ниспадающих на дно беспокойной души… И тому подобные романтические клише.
Джеймс Веммер де Эйр, профессор одного из английских университетов, сидел перед своим домом, с тяжестью в сердце вспоминая прекрасные, но, к сожалению, ушедшие годы его жизни… Да, он любил ее, он ее обожал как никого никогда на всем свете. Но несколько лет назад ее, может быть, к счастью, больше не стало, она ушла, покинула этот бренный мир. И теперь он с болью в разбитом сердце вспоминает прошедшие времена, как безумно любил ее, готовый даже погибнуть ради ее бессмертия. Но не мог добиться этого одинокий де Эйр, отчего и страдает сейчас. Но может ли он что-нибудь теперь изменить?.. Думаю, именно так стоит ввести своего персонажа.
Затухающий закат уже отступал за горизонт, но именно здесь, среди предсонного мира, Джеймс Веммер и старался найти горькое утешение, чтоб до конца своих дней ждать бессмысленно любимую, все еще надеясь на ее возвращение… Неожиданно поднялся ужасный ветер, приклоняя к старой земле дрожащие деревья, плотные черные тучи оккупировали небесный свод, и где-то вдали, прорвав бесконечную блокаду тишины окружающего мира, в первый раз раздался непредсказуемый раскат грома, а затем, несколько раз разветвившись, ударила по неподготовленному читателю яркая молния. Началась страшная гроза, когда совершенно ничего в природе не предвещало ее появления… Странный, странный, непостоянный, изменяющийся мир!
Профессор де Эйр встал, готовый скрыться за якобы прочными стенами своего дома, как вдруг сквозь грохот грома он услышал приятно-родной и знакомый голос его мертвой возлюбленной, черт бы побрал ее на том свете!:
– Куда ты, Джеймс Веммер? Разве ты меня больше не ждешь?
– Белапктрисса? – обернулся он. – Белапктрисса де Вейр? Это ты?
– Да, дорогой, – ответил ему далекий голос раската. – Я прибыла к тебе не на долго…
– Белапктрисса!.. Но ведь ты же… Тебя больше нет с нами. Что там,
– Мне скучно, де Эйр, мне одиноко без тебя!
– Белапктрисса!.. А как же я по тебе скучаю!.. – сказал он, уподобленный герою посредственных и даже откровенно плохих романтических повестей; пройдет время, и Джеймс, к счастью, станет совершенно другим персонажем… но это, пока что, секрет.
– И, верно, ты очень меня ждешь, де Эйр?
– Да, Белапктрисса! Я очень жду, когда ты вернешься ко мне… Разве это возможно?
– Хоть я и мертва, Джеймс Веммер, – лукаво произнесла она, – однако могу вернуться. Возможности окружающего тебя мира безграничны.
– Как же, Белапктрисса?
– Все в свое время, де Эйр. Ты лишь жди, подчиняйся мне и жди, и я обязательно к тебе приду.
– Я жду! – крикнул он.
– Ты только слепо верь своей судьбе, мой дорогой Джеймс, и если ты будешь беспрекословно подчиняться ей, то, может быть, я уже скоро вернусь в эту жизнь… Очень скоро…
– Я верю, Белапктрисса! – крикнул он. – Я слепо верю и подчиняюсь тебе!
И тогда, словно венец его старого счастья, на темном небе яркая молния нарисовала прекрасное лицо женщины-демона, соблазнительной и очаровательной в прошлой жизни.
– Помни это, Веммер! – сказала она, и молния прорезала лицо Белапктриссы де Вейр. – Ты обещал мне.
– Я никогда этого не забуду! – крикнул он вслед исчезающему видению. – Куда ты, Белапктрисса?
Но больше ничего не сказало ему неожиданное привидение его мертвой любимой Белапктриссы де Вейр, растворившись в разреженном воздухе.
– Я жду! – в последний раз крикнул де Эйр пропавшему силуэту. – Я буду вечно ждать тебя, Белапктрисса!..
Как противны эти стоны безумно влюбленного человека даже автору, которому приходится об этом писать… но парадокс многих гениальных произведений заключается в том, что любую, казалось бы, незначительную мелочь, которую заметил читатель, а затем интерпретировал и прибавил к образу персонажа, автор был вынужден отразить на страницах своего произведения, как бы ему это не нравилось, но ведь для него самого это совершенно бессмысленно!: он сам уже видит образ и эволюцию какого-либо героя, и, стараясь ничего не утаить от читателей, описывает его или в порыве вдохновения, или во время скуки, или по нужде (он либо гений, либо обычный среднесортный писатель… гениев мало среди нас, но если же ты достаточно смел, чтобы признать себя гением, то, скорее всего, так оно и есть); автору совершенно бессмысленно писать что-то для себя… для чего устраивать парад исписанных тетрадей, если из них можно сложить музей? Любая деталь бессмысленна для автора потому, что он воспринимает ее в целом с созданным им персонажем или миром – как пожелает… но для читателя, еще только раскрывающего его, не видящего полной картины, эта деталь имеет огромное значение… Кажется, линкор моих мыслей слегка изменил курс.
Был ли возникший перед ним образ Белапктриссы реальным, или же бедный Веммер не мог смириться с действительностью, где она была мертва?
…
Профессор Джеймс Веммер де Эйр был очень одинок и несчастен в этой жизни в свои сорок лет. После смерти его любимой Белапктриссы, замужем за врагом всей его жизни Джоне де Вейре, он сам, тяжелым осадком опустившись на дно своей туманной судьбы, готов был уже досрочно прервать ненавистную жизнь, но, к счастью, не смог этого сделать вследствие своего слабого характера… или же нет? С Белапктриссой он познакомился… знаете, скучно сразу рассказывать всю историю, оставлю этот момент на потом. После ее смерти, о которой профессор узнал от своего единственного друга, Роберта Бессертатча, он практически отстранился от людей и ушел в свою угрюмую жизнь на уровне примитивного голоса подсознания, скрылся за серыми стенами старого дома, часто посещаемый лишь единственным другом. Но теперь, после явления ему возлюбленной Белапктриссы, судьба, которой Веммер был обязан беспрекословно подчиняться (влюбленный идиот), вышибла Джеймса де Эйра из привычной жизненной колеи и повела по новым коридорам безграничного мира.