Белая башня
Шрифт:
— И что ты сам не возьмешься?
— Боюсь, молодость склонна недооценивать прозорливость старости… да и в целом ко мне мальчик относится предвзято. И мои слова, верно, не сочтет заслуживающими доверия.
Зря.
Доверять Карраго, конечно, безумие, но кое в чем он прав. Алеф, пусть душа его найдет покой, куда бы она ни попала, и библиотеку Древних скрывал, опасаясь, что та будет слишком большим искушением. А что уж говорить о…
Работающих артефактах?
Таких, которые позволяют управлять механизмами? А на что
Нет.
Пожалуй, нет.
Скорее страшно. Этому мальчишке безопаснее вовсе не возвращаться.
А путь через траву лежит черной дорожкой. И стебли покачиваются, хотя ветра нет. Они не спешат подниматься, указывая путь к тому, что уже проступает их серой мглы.
— Интересно другое… — Карраго устал молчать, а может, это был его способ справиться с накатывающей тоской. Лучше бы и вправду глаза болели, боль хотя бы отвлекала. А еще с болью Винченцо умел ладить. С тоской хуже. Поневоле начинаешь вслушиваться в болтовню Карраго.
— То, что он понятие не имел, чем владеет? — Винченцо и сам заговорил, хотя каждое произнесенное слово, каждый звук отдавался эхом в голове.
Больно.
— Именно…
— Не его вина. Как и не вина его отца. Тот тоже, кажется, был не совсем… в курсе…
А мгла откатывается.
Она, лежавшая пыльным полупрозрачным облаком, поднимается выше, наполняя небо всеми оттенками серого. И вот то уже мерцает перламутром. И кажется, где-то там, по ту сторону панциря, горит закат. Наверняка, он красив, огненно-алый или золотой, или еще какой-нибудь.
Только не серый.
— Немало родовых секретов было утрачено, — продолжил Винченцо, облизав пересохшие губы. Местный закат делал предметы четче. Резче. Будто кто-то взял да подрисовал им тени.
И вот над травами поднимается уродливая голова Ирграма.
А наемник машет рукой, указывая вперед. Он обеспокоен. И не без причины. И вправду стоило бы прибавить шагу. То, что последние дни прошли относительно спокойно, еще не значит, что стоит расслабляться.
— Да… но этот какой-то… слишком уж… утраченный… если его предки бывали здесь. Пусть даже путешествие сюда воспринималось своего рода посвящением… почему не оставили подробных записей?
— Из боязни нарушить традицию?
— О да, традиции порой сильны… сильнее разума.
И не только Тень останавливается.
— Но если не документы, то басни, сказки… информацию сложно удержать в себе. Людям не свойственно хранить тайны… и поэтому…
— Смотри, — перебил Винченцо.
И тогда Карраго тоже увидел.
Башня.
Винченцо доводилось видеть башни Древних. Да что там, он даже как-то пробрался в одну, старую, ведомый странным убеждением, что ему-то посчастливится отыскать тайный тайник с неведомым артефактом, который разом сделает Винченцо могущественным магом.
Или еще
Но те башни, они были заброшенными.
Полуразрушенными, даже несмотря на цельные стены. Нет, стены держались, как и лестницы, и перегородки, но даже такое, почти целое здание воспринималось исключительно пустой оболочкой. Внешне же они отличались от башен магов разве что правильностью, какой-то невыразимой прочной внутренней симметрией. Идеальностью структуры, повторить которую не удавалось.
Странно, что этим башням позволено было пустовать.
Но…
Не слишком высокие, сужающиеся кверху и широкие массивные у основания, они были в общем-то довольно обыкновенны.
Скорее даже привычны.
— Ух ты… — ветер донес восторженный крик барона.
— Действительно, — Карраго прикрыл ладонью глаза. — Ух ты…
Эта башня иглой устремлялась в небеса. Она почти терялась на фоне их, серая на сером. Широкое основание этой игры держало на себе полдюжины колец, которые словно парили в воздухе одно над другим. Из верхнего поднимались тончайшие паруса иных башен. И вся эта конструкция, несмотря на кажущуюся её нелепость, нефункциональность все же смотрелась чем-то цельным.
Единым.
— И вот это вот… — Карраго вытянул руку, указывая на башню. — Ладно, не слова, но… изображения? Описания? Хоть что-то бы?
Чем больше Винченцо вглядывался, тем больше деталей замечал. И вовсе кольца не парят в воздухе. Они подвешены на тончайшие — точнее издалека те казались тонкими — нити. И паруса — не паруса, но изогнутые башенки… крылья? Или все-таки паруса? Как правильно назвать эти конструкции? Из чего?
Стекла?
Но если так, то стекло это должно отличаться прочностью, если вовсе возможно отлить стекло таких размеров?
— Понятия не имею, — честно ответил Винченцо и обернулся.
Темнело здесь еще быстрее, чем там, снаружи. И кромка леса, видная вдали, уже подернулась чернотой. Та легла на травяное море и поползла, скрываясь в тенях.
— Но мне кажется, что всеми этими вопросами, а еще размышлениями о будущем лучше задаваться где-нибудь там… — Винченцо указал на башню. — Как-то вот здесь мне… неспокойно.
Травяное море колыхалось, рождая тени. И Винченцо не мог отделаться от мысли, что там, меж сухих стеблей, таится кто-то куда опаснее Ирграма.
Кто-то…
— Пожалуй, соглашусь, — Карраго поморщился и оглядел траву. — Не люблю подобные… пейзажи. Очень на нервы действуют. Идем.
Тень они догнали быстро. Тот стоял, ожидая отставших, чтобы буркнуть:
— Темнеет. Поспешите.
Травяное море не нравилось и ему. Винченцо ко всему не способен был отделаться от ощущения, что на него смотрят. Кто? Как? Не ясно. Главное, взгляд этот, превнимательный, он ощущал спиной.
И не только он.
Как-то сам собой прибавил шаг Дикарь. За ним и остальные.