Белая башня
Шрифт:
Куда идти?
Маячок…
Нет, что бы это ни было, силу оно слизывает на раз. И щит тает. С такой скоростью…
— Давай… на выдохе. Глубокий вдох…
Мальчишка сипит и заходится в приступе кашля.
— Спокойно.
Тяжело говорить о спокойствии.
— Погоди, — Миара преображается. Только она так умеет. — Мальчик, посмотри на меня. Вот так… в глаза… не надо думать ни о чем. У тебя получится. Ты же умный. И способный. Очень способный… я знаю…
Её голос вплетается в вой то ли ветра, то ли зверя.
И хочется
Этот голос мягок, что бархат, он очаровывает, он заставляет забыть обо всем. И так нельзя, но потом, позже Винченцо расскажет, чем так опасна песнь сирены. И она тянет из Миары силы.
А еще щит.
— Теперь повернись… подойди, видишь грань? А за ней тварь… опасная тварь. Она хочет нас сожрать. А ты нас защитишь. У тебя получится. Я знаю. Ты не разочаруешь меня… конечно нет. Вот так… делай вдох, глубокий и спокойный. Слушай меня.
Винценцо и сам заслушивается.
А потому пропускает момент, когда огненный шквал, пробив щит, катится по сухому полю. Он проходит сквозь пыль, и пыль эта загорается, сперва нехотя, словно не до конца веря, что способна гореть.
Но быстрее.
И быстрее…
По небу ползут рыжие всполохи, карабкаются выше и выше. А от них разбегаются тонкие ручейки пламени. И связавшись друг с другом, те создают удивительного вида узор. Им бы очароваться, но следом за первой волной идет вторая.
Она выше.
И мальчишка силен. Нет, не совсем так даже, он чудовищно силен. И эта сила, вырвавшись из тощего подросткового тела, расплывается огненным морем.
Вой твари глохнет.
И становится вдруг тихо. И в этой тишине звучит несколько растерянный голос.
— Система говорит, что опасность ликвидирована…
— Умница, — Миара выдыхает и убирает руку. А затем трясет головой и ворчливо произносит. — Старовата я стала для таких штук.
— Что ты сделала?!
Мальчишка хмурится и, кажется, начинает понимать.
— Что ты…
— Успокойся.
— Что она… она меня заколдовала!
— Никакой магии, — возмутилась Миара и получилось довольно-таки искренне. — Ладно. Почти никакой. Самая малость. Просто хорошая работа с голосом. И немножечко силы, но на голос, не на тебя. Просто одна из женских штучек.
— Ты… ты больше так не делай!
— Но ведь помогло, согласись.
— Не делать, — подала голос Ица. — Ты. Разум. Плохо.
— О боги… — Миара воздела глаза к небесам, с которых летели, догорая, искры. — Дайте мне силы… да не нужен мне твой мальчишка… толку-то с него.
— Вот, вот, дорогая, — не удержался Карраго. — Мы оба понимаем, что твой выбор — зрелые состоявшиеся мужчины, способные обеспечить такой роскошной женщине привычный для нее уровень жизни.
— Я тоже способен обеспечить… — возмутился Джер. — Ай, чего ты толкаешься. Я же просто так! Она вообще старая! И страшная…
— Знаешь…
Нервное. У всех. Эхо близкой смерти сказалось, или же просто накопившееся раздражение вырывалось таким вот причудливым образом. Главное,
Хотя, конечно…
— Идем, — Винченцо не стал убирать щит. — А то мало ли… тут уже недалеко осталось.
До столба, чем бы он ни был.
А вот Ирграма жаль…
Глава 40
Глава 40
Ирграм
То, что поле это непростое, Ирграм почуял не сразу.
Тварь была древней.
Может быть, она появилась на свет еще в те далекие времена, когда боги разгневались на людей и обрушили небо. А может, и того раньше.
Главное, что тварь эта была.
Давно.
Она пряталась глубоко в земле, растянувшись под нею тончайшими нитями силы. И так дремала, пребывая где-то между не-жизнью и смертью, в вечном ожидании.
Сквозь полые стебли травы она тянула силу, разлитую в воздухе, благо, здесь, на открытом месте, её было куда больше, нежели в лесу. Она растекалась от источника, пропитывая воздух, землю и все-то, что в этой земле сокрыто. Сам же источник силы виделся одним нестерпимо ярким пятном, пугающим и манящим одновременно. Тварь потянулась было к нему, но не сумела добраться, а потому устроилась тут.
И росла, подпитываемая тем, что могла получить.
Да, из воздуха.
Из воды.
И иных тварей, что порой неосторожно выходили на поле. Ирграм вот сам стал такой.
— Чтоб тебя… — просипел он, ощутив дрожь где-то там, в глубине земли. И оглянулся, с тоской осознав, что край леса далек.
Не успеет.
До магов ближе, но стоило двинуться к ним, как земля едва заметно дрогнула, и путь Ирграму преградила щетка из колосьев.
Да, тварь умела охотиться.
И разделять добычу.
— Ну уж нет, — Ирграм заставил себя отступить.
Оглянулся.
Может, все-таки к лесу… нет, не успеет.
К людям надо. Там маги, а они, если не управятся с тварью, то всяко её задержат. И мальчишка есть с артефактом Древних, который на что-то да должен быть способен.
Ирграм сделал вдох.
И быстро, как только мог, — а нынешнее тело его способно было на многое, рванул через сухую траву. Та же, обретя вдруг жесткость, больше не ломалась. Напротив, стебли гнулись, чтобы распрямиться, ударить. И тонкие края их впивались в кожу, раздирая её.
А над полем поднималось…
Нечто?
Пыль?
Тварь?
Оно было материальным, как пустынный вихрь, и столь же разрозненным. Плотным. И с каждым мгновением все более плотным. И когда Ирграм сунулся было в эту пыль, уже понимая, что опоздал, он с трудом сдержал крик боли.
Шкуру опалило.
Разодрало.
Сняло, как там, в воде. Он выкатился на траву, уже почти не замечая того, что полые стебли норовят проткнуть его, крутанулся и замер.
Нельзя.
Вперед нельзя.