Белая Бестия
Шрифт:
Часа через два вошел Костя, сказал что Лёва ждет её в бане.
Она подошла к Талому, приблизила к нему своё лицо.
— Вот с тобой бы я с удовольствием попарилась, Задов страшен. От него могилой тянет. Понравился ты мне, — сказала Белоглазова. Схватила Костю за уши, притянула к себе, впилась своими сочными губами в его обветренный рот.
Глаза Талого чуть не выскочили из орбит. Он засопел волосатым, дурно пахнущим носом, затрясся, словно от лихорадки. Освободившись, широко раскрыл рот, будто задыхающийся на воздухе карась.
— Хорошо? — спросила Анна.
— Очень, — выдавил, утираясь рукавом
— Дурацкое сравнение, но тебе прощаю. В следующий раз, придумай получше комплимент.
— Ладно, — покорно кивнул Талый.
— Хочешь со мной быть?
— Ты это про что?
— А про то, что не век же тебе, мой дорогой карасик Костя, с шашкой по степям бегать. Ежели красные победят, вас, махновцев, как капусту порубают, не нужны вы им. Как кость вы комиссарам в горле. А коль наши верх возьмут, так и тем более. Вон куда вас, на Запад Украины уже загнали. Победить вы всё равно не сможете.
— Это почему же?
— Потому что вам нечего предложить людям, кроме красивых лозунгов. Ну что такое, например, безвластные Советы рабочих и крестьян? Без власти не может быть порядка, а бардак давно всем надоел. Впрочем, тебе, похоже, до политической философии, как до Луны. Да и мне тоже. Я вот хочу на Лазурный берег, во Францию уехать, домик там у нашей фамилии есть, на мысе Антиб. Знаешь такой? Ну куда тебе.
— Знаю про Лазурный берег, — почти закричал Костя.
— Вот как. Могла бы и тебя с собой прихватить. Сбережения имеются, в поместье моём под Таганрогом припрятаны.
— Золото?
— Хм. Что надо, то и припрятано. Ну ты обдумай пока мои слова. А я в баню пойду. Не ревнуешь к Лёве?
Костя схватил Анну за рукав Корниловского кителя:
— Каким ветром тебя сюда, стерву оглашенную, занесло! Дьявол принес или бог, не пойму. Первым выстрелом сразила.
Он попытался вновь поцеловать «Полину», но она отстранилась:
— Хорошего понемногу, Костя.
— Не пущу к Лёвке!
— Да ты совсем, я смотрю, голову потерял. Ха-ха. Не бойся, меня умыть не так-то просто, я сама кого хочешь умою. Баня где?
— За оврагом, у дальнего пруда.
— Не провожай, не надо, сама найду.
Талый застыл посреди комнаты, на столе которого вместе с картошкой лежала британская граната Миллса. Как же про неё забыли и он и Задов? Взял бомбу в руки, повертел, в чугунок с картофелинами. Ухмыльнулся.
— Шилова покорми! — крикнула ему с улицы Анна.
— Слушаюсь, — ответил Талый и сам над собой рассмеялся. — Бабы — сильнее гаубицы.
Анну на улице провожали удивленные и восхищенные взгляды повстанцев — вона какое чудо в малиновых сапогах и белогвардейской амуниции. Но никто даже не окликнул «барышню», видно, весть о ней разнеслась по Тарасовке быстрее молнии.
У бани, под раскидистой ветлой, сидел, вытянув вперед ноги без сапог, словно отдыхал на курорте, начальник контрразведки Зиньковский. Лицо его было еще более рыхлым, чем утром, размягшим и слегка усталым. Увидев Анну, он приподнялся, указал на место рядом с собой.
— Не желаете ли, Полина Николаевна, перед баней подышать пряным осенним воздухом? — спросил он каким-то чересчур приторным голосом.
— Желаю, — сказала Белоглазова. — К тому же помывку,
— Это почему же?
— А потому, Лев Николаевич, что я никакая не племянница генерала Деникина, а прибыла сюда под её именем, чтобы нейтрализовать Нестора Махно.
— Кто же вы на самом деле? — ничуть не удивившись спросил Задов.
— Анна Владимировна Белоглазова, бывший атаман отдельной бригады дивизии генерала Маркова по прозвищу Белая Бестия. Слышали?
— Ну как же. Разумеется, молва о ваших похождениях бежала впереди вас. Но с вами, кажется, что-то случилось неприятное.
— Погорела на неверной любви, попала в психиатрическую клинику. Ну а когда мой лечащий врач сбежал во Францию, перебралась в свое поместье под Таганрогом. Но моей кипучей натуре быстро стало скучно. Вернулась к Деникину. Спросите зачем? Отвечу. Чтобы попасть к вам, в Революционную повстанческую армию Украины, но не с пустыми руками. По возможности, принести посильную пользу в разгроме белых.
— Чем же вам так вдруг опротивели добровольцы, Анна Владимировна?
— Они не те за кого пытаются себя выдать, притворщики. Говорят, что пекутся о родине, на самом деле только и думают о своих шкурах. Авантюристы и проходимцы, грызутся между собой как крысы. Деникин с Врангелем, Врангель со Шкуро, Шкуро и все вместе с Мамонтовым. И так до бесконечности. Генерал Деникин затеял грандиозную авантюру — все свои войска двинул на Москву, оставив без прикрытия тылы. Несколько ударов сзади и вся Добровольческая армия посыпется как карточный домик. Врангель предупреждал Деникина об этом, но какое там! Амбиции, сплошные амбиции правят стариком. Он угробит не только себя, но и тысячи русских жизней. И какую страну белые в результате построят, если предположить невозможное, и они победят? Сплошной базар с бесконечными выяснениями отношений. И ради этого базара реками льется кровь? Ради того, чтобы предложить России то, что уже было, но под другой личиной, под маской свободы и демократии? Мерзость. Большевики и то честнее, хотя тоже сволочи.
Задов заулыбался, потер мясистый подбородок:
— Белые наступают нам на пятки, у нас почти не осталось сил сопротивляться. До главных баз Деникина нам не добраться. Прежде можно было рассчитывать на помощь немцев или красных, но и те и другие теперь, что называется, далече. Петлюра хоть нынче и не враг — даже пару вагонов с оружием нам подкинул, но и не соратник.
— Не волнуйтесь, послание Егорова исправит ситуацию. Оно вас обрадует.
— Вот как?
— Да, не сомневайтесь. Нужна срочная встреча с Батькой.
— Срочная встреча, хм. Белая бестия, хм. Действительно бестия, вы вашими сапфировыми глазками царапаете мою нежную душу. Ха-ха. Не иначе охмурили уже Костю Талого и он готов для вас на всё. Нет? Я всё вижу, все чувствую. Но никто Лёву не любит, никто не уважает. А почему такая несправедливость? Я же самый добрый, самый умный, самый честный человек на свете. Хм. Белая бестия, хм.
Задов сделал глубокий вдох, будто собирался прямо сейчас нырнуть в пруд, а потом резко, снизу вверх ударил Белоглазову мясистым кулаком в живот. Анна задохнулась, обмякла, сползла на землю, но сознания не потеряла. А Лёва неспешно поднявшись, стал молча пинать её босыми ногами в живот, спину, плечи. По лицу не бил.