Белая чума
Шрифт:
– Он был полон людей, когда горел, – сказал Херити. – Эти маленькие дырочки под окнами проделаны тяжелым военным пулеметом армейского образца. Можете сказать несколько слов, когда мы будем проходить мимо него… отец. А теперь мы должны спешить, и надо посматривать назад, не появится ли Джок.
Херити отпустил руку отца Майкла и прошагал мимо него к ступеням на террасу паркинга. Когда он отошел от них на некоторое расстояние, они увидели у него на спине темное пятно – пятно, которое может появиться, если несешь на спине тело, из которого все еще течет кровь.
45
Пока
Настоящие сделки совершаются в клановой экономике – на все еще важной бирже наследства.
Билл Бекетт стоял у окна парадного кабинета Викомб-Финча: глядя на британский флаг, развевающийся на флагштоке перед Хаддерсфилдским административным зданием. Было видно, как караул в парадной форме, поднимавший флаг каждое утро, марширует в направлении казарм у ограды центра, рядом с главным входом. Стайка трясогузок пролетела перед марширующими солдатами, мигнув белыми пятнами животиков на фоне серого утреннего неба.
Он видел свое отражение в оконном стекле: размытый силуэт, сильно похудевший по сравнению с тем, каким он был раньше.
«Собирается дождь», – думал Бекетт. Он слышал, как сзади него открылась дверь и ворвался скрипучий голос Викомб-Финча, потом ответ Джо Хаппа, прозвучавший с мягким акцентом. Джо поднимал вопрос о компьютерном времени. Это был для них жизненно важный вопрос.
Во рту Бекетта все еще чувствовался вкус завтрака – овсяных лепешек с тонкими ломтиками ветчины. Одну вещь можно было утверждать о Хаддерсфилде с полной определенностью: здесь кормили солидно. Хотя, казалось, что это не прибавляет ему веса. Данзас явно питал отвращение к местной пище, но ему тоже приходилось довольствоваться ею. Бекетт услышал, как Данзас и Лепиков входят в кабинет.
Повернувшись, Бекетт убедился, что все в сборе. Директор остановился у двери. Он закрыл ее, повернул свое бледное, покрытое голубоватыми прожилками лицо к Бекетту и кивнул. Остальные были заняты тем, что передвигали стулья к узкому, стоявшему на краю кабинета столу, за которым проводились небольшие совещания.
Бекетт медленно прошел через комнату, думая о прорыве, который он собирался сделать. Он знал, что некоторые вещи заново подтверждать не надо. Нуклеиновые кислоты представляют собой молекулы, в которых записан генетический код. Именно они управляют производством протеинов. Именно они содержат ключ к наследственности. Тяжелые полимеры, такие как протеины. ДНК действительно является двойной молекулой, у которой одна цепочка свернута вокруг другой в виде спирали, но теперь им известно, что это не просто двойная структура, записанная в четырехбуквенном коде. Прав ли Хапп? Действительно ли эти две главные части требуют присутствия «детонатора», который ведет себя примерно как змея, заползающая
Но для понимания такой сложной картины требовался тонкий компьютерный подход. И если Викомб-Финч не выделит им компьютерное время, то, может быть, Рокерману удастся выбить его у нового Президента. Им никогда не сломать этот код без такой помощи.
Бекетт уселся рядом с Данзасом, глядя через стол на Лепикова и Хаппа. Директор подвинул стул к концу стола и сел, положив на стол локти.
– Сегодня мы должны принять решение, – сказал Лепиков. Его полные губы едва шевелились при разговоре, но это компенсировалось густыми бровями, которые поднимались и опускались при каждом слове.
Директор повернул голову и посмотрел на стопку сложенных вдвое компьютерных распечаток, которую Бекетт перед этим положил ему на стол.
– Это примерно треть результатов прошлой недели, – сказал Хапп. – Но это важная треть.
Бекетт сказал:
– Вай, вы должны дать нам значительно больше компьютерного времени. Оно тормозит нас, это стояние в очереди и…
– Ты действительно думаешь, что вы воссоздаете структуру? – спросил Викомб-Финч. Он достал свою трубку из бокового кармана твидового пиджака: верный сигнал того, что он будет стоять твердо на своем и сделает это совещание продолжительным.
– Мы уже «вставили ногу в дверь», – сказал Бекетт.
Директор знал это выражение, но сомневался в его точности. Он набил трубку и зажег ее, наблюдая, как вспыхивает уголек под огнем его зажигалки.
– Вы уверены, что во всей Англии нет женщин для проверки результатов? – спросил Данзас.
– Вы не думаете, что еще слишком рано заниматься этой проблемой? – сказал директор. Он поглядел на Бекетта, чувствуя, как при этом повороте разговора у него учащается пульс. Насколько близко к решению подошла эта группа?
– В конечном итоге, нам нужны объекты для опытов, – сказал Бекетт.
– Женщин, которых мы можем безопасно получить, нет, я в этом убежден, – сказал Викомб-Финч. – Придет время, и я думаю, что мы несколько человек достанем. Может быть, американцы? Мне сказали, что у них есть карантинные станции, набитые…
– Мы не смеем просить, – сказал Лепиков.
Данзас потер указательным пальцем свой длинный нос и согласно кивнул.
– Мы обсуждали этот вопрос в течение какого-то времени, – сказал Хапп.
– Соединенные Штаты, Советский Союз, Китай… мы никуда не смеем обратиться. Они сразу же поймут, что мы сделали прорыв.
– Я знаком с этой теорией, – сказал Викомб-Финч, произнося эти слова из-за черенка трубки и длинного облачка голубого дыма. – Насколько мы близки к решению?
Хапп пожал плечами.
– Нога в двери еще не означает, что мы уже добились успеха, – сказал Бекетт.
Директор вытащил трубку изо рта.
– Предположим, что я сделаю то, что вы предлагаете, увеличу вам доступ к компьютерному времени на… на сколько, мы пока не будем говорить при этом гипотетическом рассуждении. Но предположим, что я сделаю это. И что тогда?