Белая дорога (др. перевод)
Шрифт:
— Преподобный Фолкнер — несправедливо осужденный человек! — воскликнул Бауэн. — Я хочу единственно, чтобы свершилось правосудие, а справедливость увенчалась оправданием и освобождением.
— Справедливость слепа, но не тупа, Бауэн.
— Иногда и то и это, — сказал он, вставая. Роста мы были примерно одинакового, хотя он был немного пошире. — Преподобный Фолкнер скоро станет символом нового движения, сплачивающей силой. С каждым днем в наши ряды приходит все больше и больше народа. А с людьми приходят деньги, власть и влияние. Сложного здесь ничего нет, мистер Паркер. Фолкнер — средство. Я — конечная цель. А теперь рекомендую
В сопровождении Киттима я шел через толпу. Телевизионщики успели упаковаться и уехать. К празднованию присоединились дети, шныряя в ногах у взрослых. Со стороны сувенирных столиков летела музыка — кантри на военно-патриотическую тематику, с призвуком ненависти и мести. Кто-то успел разжечь барбекю, и в воздухе плыл запах паленого мяса. Возле одного из мангалов, жадно вгрызаясь в хот-дог, стоял прилизанный брюнет. Я отвел глаза прежде, чем он успел почувствовать мой взгляд и обернуться. Это он следовал за мной из аэропорта в отель, и именно он указал на меня Эрлу Ларуссу-младшему. И Атис Джонс, и Вилли Уайман подтвердили: ныне покойный Лэндрон Мобли помимо того, что был клиентом Эллиота, являлся также бойцовым псом Бауэна. Похоже, помогал он Ларуссам и вылавливать Атиса — как раз накануне гибели Мариэн. Так что между Ларуссами и Бауэном намечалась определенная связь.
У машины я обернулся к Киттиму. Он уже надел очки, скрыв за ними глаза. На земле между нами лежал какой-то предмет. Киттим указал на него пальцем:
— Ты что-то обронил.
Это была черная ермолка с красным и золотым ободком, со следами крови. Когда я парковался, ее здесь не было.
— Не мое, — сказал я.
— Советую прихватить. Уверен, ты знаешь кого-нибудь из старых жидяр, которые рады будут ее заполучить. Возможно, она им ответит на кое-какие вопросы.
С этими словами он отошел и, сложив два пальца правой руки пистолетиком, «стрельнул» в меня.
— Не прощаюсь, — сказал он. — Еще увидимся.
Я подобрал с земли ермолку и отер ее от грязи. Имени на ней не было, но я знал, откуда она могла взяться. Доехав до ближайшего шопинг-центра, я позвонил в Нью-Йорк.
Когда рабочий день закончился, а Эллиот со мной так и не связался, я решил отправиться на его поиски. Первым делом приехал к нему домой, но застал там лишь работников, которые сказали, что сами его второй день не видят и что, судя по всему, нынче он дома не ночевал. Тогда я отправился обратно в Чарльстон, решив пробить по компьютеру номер машины той мадам, с которой на неделе видел Эллиота за ужином. В номере я сел за ноутбук и, проигнорировав уведомления о поступившей почте, сразу залез в Интернет. Номер машины я ввел в три базы: общедоступные NCI и «CDB-инфотек», а также «Сабтрейс» (не вполне легальную и, как следствие, более дорогую, но зато и более полезную). Запрос в «Сабтрейс» я пометил флажком и менее чем через час получил ответ. Оказывается, Эллиот дискутировал с некой Адель Фостер, проживающей по адресу: Биз-Три-драйв, 1200, Чарльстон. Адрес я зарядил в GPS-навигатор и выехал в пункт назначения.
Номер 1200 оказался внушительного вида неоклассическим особняком чуть ли не позапрошлого века, с фасадом из раковин, скрепленных известковым раствором. К парадной вела царственного вида двухъярусная лестница, которую сверху
— Слушаю?
И я вдруг понял, что не знаю, о чем говорить. Я даже толком не понимал, зачем сюда приехал, помимо того, что ищу Эллиота. При этом внутренний голос шепнул мне, что спор, свидетелем которого я невольно стал, безусловно выходил у них за рамки работы и между ними было нечто большее, чем просто отношения адвоката с клиентом. Одновременно с тем, впервые увидев ее вблизи, я утвердился еще в одном своем подозрении: она носила траур. Добавить шляпку с вуалью, и облик вдовы будет завершен.
— Прошу прощения, что отвлекаю, — выговорил я. — Меня звать Чарли Паркер. Частный детектив.
Я полез было в карман за удостоверением, но меня остановило движение ее лица. Нельзя сказать, что выражение смягчилось, но что-то в нем неуловимо мелькнуло; так иногда дерево под ночным ветром пропускает сквозь ветви лунный луч, и тот на мгновение выхватывает из темноты и озаряет голую землю.
— Так это, видимо, вы и есть? — спросила она тихо. — Тот, которого он нанял?
— Если вы имеете в виду Эллиота Нортона, то да. Он меня нанял.
— Это он послал вас сюда?
Враждебности в ее тоне не было. Напротив, я даже вроде расслышал что-то похожее на печаль.
— Нет, просто я вас видел… как вы с ним пару дней назад разговаривали вечером в ресторане.
Лицо ее тронула улыбка.
— То, чем мы занимались, разговором можно назвать с большой натяжкой. Он сказал вам, кто я?
— Честно говоря, я не сообщил ему, что видел вас вместе. Но я запомнил номер вашей машины.
Она чуть насупилась.
— Как предусмотрительно с вашей стороны. Вы всегда так поступаете: следите за женщинами, с которыми не знакомы?
Если она рассчитывала меня этим смутить, то ее ждало разочарование.
— Иногда, — признался я. — Пытаюсь с этим покончить, но слабоволие иногда сильнее нас.
— Так зачем вы здесь?
— Подумал, не видели ли вы Эллиота.
На ее лице мелькнуло беспокойство.
— Нет, как раз с того вечера. Что-нибудь случилось?
— Не знаю. Можно, я зайду, мисс Фостер?
Она удивленно моргнула:
— Откуда вы знаете, как меня зовут? Постойте, дайте-ка угадаю… Точно так же, как вы узнали, где я живу? Боже мой, вообще ничего нельзя утаить: всё на виду.
Я ждал, вполне готовый к тому, что она закроет передо мной дверь. Но она посторонилась и жестом предложила войти. Я шагнул следом за ней в переднюю, и дверь тихо затворилась.
Здесь не было никакой мебели, даже вешалки для шляп. Впереди лестница уходила на второй этаж, к спальням. Справа от меня находилась столовая, где посередине стоял непокрытый стол в окружении десяти стульев; слева гостиная. Я прошел за хозяйкой туда. Она присела на уголок бледно-золотистого дивана, а я опустился в кресло. Где-то тикали часы, но вообще в доме стояла тишина.