Белая камелия
Шрифт:
— О! — воскликнула она. Горло у нее сжалось. — Вы хотите сказать…
— Если тебе нужны кольца, проси их у своего мужа, — пояснил он.
Они вернулись к гостям, но Серена за все время ужина так ни разу и не посмотрела на Ника.
Когда ужин уже заканчивался, Ник вдруг сказал:
— Сегодня я узнал одну замечательную новость, которой хочу со всеми вами поделиться.
Послышались негромкие заинтересованные перешептывания, и после небольшой паузы Ник объявил во
— Я получил предложение поставить в Америке мою первую пьесу, «Обрывки и осколки».
— Какая удача, мой мальчик! — Доктор Лоудхэм радостно протянул Нику руку через стол. — Поздравляю, поздравляю от всей души!
Все наперебой стали его поздравлять, и Серена тоже присоединилась к этому хору. После чего Ник нервным голосом, с усилием произнес:
— И это еще не все. Они хотят, чтобы я сам поехал туда и принял участие в постановке.
— И что вы решили? — тихо спросил Эверетт Чанктон.
Ник кивнул.
— Да, я поеду, — сказал он серьезно.
Над столом повисло напряженное молчание. Первым его нарушил доктор Лоудхэм:
— Признаться, Ник, я вам завидую. Давно я не был в Америке, но никогда не забуду, как меня там тепло принимали в свое время. Расскажите нам поподробнее о своих планах.
Ник начал рассказывать, но Серена ничего не слышала. Для нее все самое важное уже было сказано. Ник уезжает и не приглашает ее ехать с ним. И не потому, что не хочет этого — просто он уже не желает делать никаких шагов к примирению, боясь ее сопротивления. Теперь она сама должна пойти навстречу ему.
После ужина миссис Лоудхэм сказала, что ей нужно поговорить с Эвереттом, и увела его в свою гостиную. Доктор Лоудхэм незаметно уединился в своем кабинете, а мисс Твист заявила, что поможет Эллен с посудой. От помощи Серены они отказались наотрез.
— Они не позволят тебе мыть посуду, даже не надейся, — тихо сказал ей Ник, когда дверь за мисс Твист плотно захлопнулась. — Они специально оставили нас наедине — чтобы дать мне возможность сделать тебе предложение.
Серена с трудом перевела дыхание.
— Что ж, Ник, я этому рада, — произнесла она спокойно. — Я… тоже собиралась тебе кое-что сказать. Мне нелегко говорить об этом, Ник. Так что… пожалуйста, постарайся меня понять!
— Постараюсь, — пообещал он. — Только не слишком уж сильно меня испытывай.
Серена торопливо заговорила:
— Помнишь тот день, когда я поехала в Лондон? — Ник кивнул, и она продолжила: — Я ездила тогда к Джону…
— Да? — Это короткое слово прозвучало как удар хлыста.
Серена ссутулилась и втянула голову в плечи. Она решила идти до конца и сказать все, что должна была сказать, но она так волновалась,
— Да, я… я снова пыталась убежать. На этот раз я… я хотела узнать у него, не могли бы мы с ним… — Тут она замолчала.
Ник встал и подошел к камину. Он стоял, молча глядя в пляшущие языки пламени.
— Ясно, — глухо сказал он наконец. — Ну что ж, ничего не поделаешь! Спасибо, что ты все мне сказала, Серена. С Джоном ты наверняка будешь счастливее, чем со мной!
— Да нет же, Ник, нет! — в ужасе воскликнула она. — Джон… мне объяснил, почему это совершенно невозможно!
— Если он это сделал ради нашей дружбы, боясь предать меня, то пусть тебя это не беспокоит, — хрипло произнес Ник. — Я очень хорошо понимаю, что сам во всем виноват…
— Нет, причина вовсе не в этом, — быстро сказала Серена. Ну как ему все объяснить? Да и сможет ли он понять ее? — Джон мне объяснил, что мы с ним никогда не будем счастливы, потому что… просто потому, что он мне не подходит.
— Вот как! — Ник обернулся и быстро подошел к ней. — Понимаешь ли ты, что говоришь, Серена? — спросил он, с силой ухватив ее за плечи.
— Да! — воскликнула она. — Понимаю! Я хочу сказать тебе, что… что Джон был прав. Он действительно мне не подходит по одной простой причине — потому что я люблю тебя!
Ник пристально поглядел ей прямо в глаза.
— Просто не могу поверить, — наконец пробормотал он. — Ничего не понимаю…
Серена положила руки ему на плечи. Потом медленно обняла его за шею. Нежно и в то же время пылко она прижалась губами к его губам.
— Ну, теперь ты понимаешь? — прошептала она.
Невнятно вскрикнув, Ник крепко обнял ее и прижал к себе. Его губы слились с ее губами, она уже не могла увернуться от его поцелуев, но ей и не хотелось больше от него убегать. Отбросив все страхи, она отвечала ему со страстью, какой не мог ожидать и самый требовательный любовник. И когда наконец она оторвалась от него, только смогла пролепетать:
— Милый, подожди минуту… скажи… у тебя мои кольца? Да, я знаю, это не главное, но они так много для меня значат.
— Да! — Он отпустил ее и стал шарить у себя в карманах. — Они значат немало! Все! Ты понимаешь — все?
— Все! — откликнулась она эхом и протянула руку Нику. Он сначала надел ей на безымянный палец простое обручальное колечко, а потом, поверх него, перстень со сверкающим бриллиантом. С самым серьезным видом она поднесла кольца к губам и поцеловала их, потом с каким-то детским простодушием, но в то же время по-женски кокетливо поднесла их к губам Ника. Он поцеловал их, не сводя с Серены взгляда.