Белая кобра

Меньшов Виктор

— А что делать? — уныло спросил Сергей, как-то вдруг потускневший и потерявшийся, что было на него совсем не похоже. — Сдаваться добровольно в милицию? Мы все выпивши, это любая экспертиза покажет. А все происшедшее это же очень серьезно. Тут лишением водительских прав не отделаешься. Это же тюрьма.

— Девушки пускай пока возвращаются в машину, нечего им тут мокнуть, я решился взять бразды правления в свои руки, потому что видел, что мы попусту теряем безвозвратно уходящее время. — А мы пока внимательно осмотрим машину и документы, разберемся, что это за люди, тогда

все окончательно и решим.

Галя с Ирой не споря пошли под зонтом к нашему джипу, а я, велев ребятам осторожно осмотреть карманы вылетевшего через ветровое стекло, полез в машину и вытащил ключи из замка зажигания, чтобы открыть багажник. В карманах у сидевшего за рулем ничего не было, если не считать мятого носового платка.

Зато в бардачке меня ждал первый из многочисленных сюрпризов. Там лежал пистолет с глушителем на боевом взводе и две запасные обоймы. Я вытащил пистолет, отвернул глушитель, повертел в руках, поставил на предохранитель и сунул в карман, чтобы он не мешал мне во время дальнейших поисков.

Кроме пистолета там же, в бардачке, лежали водительские права и документы на машину. На фотографиях был тот самый мордоворот, который сидел мертвый, уткнувшись в руль. Кроме этого там же было удостоверение помощника скандально известного депутата Госдумы.

Все документы были на имя Васина Валентина Федоровича. Помощник депутата — это было плохо, на этих должностях и под прикрытием таких корочек в последнее время часто числятся братки из различных криминальных московских группировок. Все эти бумаги, пистолет с глушителем, железный чемоданчик, в комплекте с могучим высоко стриженым затылком и массивными золотыми цепями, только усилило мою тревогу.

В совокупности все это начинало все сильнее и сильнее попахивать явным криминалом. Впрочем, сомнений у меня практически не осталось. Не зря я, как собака, верхним чутьем, чувствовал, что мы ввязались в скверную историю.

Я вылез из машины в скверном расположении духа, попросив копошившихся возле второго пассажира девятки ребят:

— Закончите там, помогите вытащить водителя осторожно из машины, нужно ещё раз посмотреть, вдруг все же он жив, я один не справлюсь, и надо осмотреть его задние карманы.

Я лукавил. Меня нисколько не интересовали задние карманы водителя. Если я правильно определил род его занятий, то его специальность в трудовые книжки не заносится, и удостоверениями не подтверждается. Меня больше всего интересовало кое-что другое. Но пока я не стал ничего говорить друзьям ни про найденное удостоверение, ни про пистолет.

— Нашел что-то? — спросил меня Сергей.

— Ничего выдающегося и ничего неожиданного, — небрежно ответил я. Водительские права, документы на машину.

Сергей и Леша продолжили осмотр трупа, а я полез в багажник. Когда я открыл его, то все, что я сумел сделать, это только икнуть.

В багажнике, даже ничем сверху не прикрытые, лежали рядком, прижавшись тесно друг к другу, как поросята, ещё четыре таких же объемистых металлических чемодана, как и на руке у вытащенного нами из-под машины.

Я попробовал отпереть замки-шифраторы на чемоданчиках,

но ни один не открывался. Я залез в багажник поглубже, за чемоданчики, порылся и вытащил из-под запаски два автомата Калашникова. Понюхал ствол одного из них, и мне в ноздри ударил острый, кислый и едкий запах пороховых газов. Из этого оружия стреляли, и, судя по запаху — стреляли совсем недавно.

— Костя! — позвали в это время меня ребята. — Подойди сюда.

Я не спеша подошел. А куда мне было спешить? Я уже столько всего увидел в багажнике, что удивить меня больше было нечем, да как-то и расхотелось мне удивляться.

Но все же я удивился, увидев то, ради чего они меня позвали.

Мои друзья, пока я копался в багажнике, вытащили из машины на траву мертвого водителя и теперь на мокрой траве лежали оба погибших при аварии, один раскинувший широко руки, лежал вверх тем, что до аварии было лицом, а второй лицом вниз, неудобно подвернув руку под себя. Возле него лежали два штурмовых автомата «скорпион», которые ребята извлекли из-под сидений в кабине, но это не главное, автоматами меня уже было не удивить, хотя такое оружие, как «скорпион» говорило об определенном профессионализме владельцев.

В заднем кармане пассажира ребята обнаружили ключи, одним из которых Сергею удалось открыть чемодан, возле которого Лешка и Сергей стояли с вытянутыми напряженными лицами, ожидая, когда я подойду.

Как только я поравнялся с ними, Лешка молча открыл крышку железного чемодана. Он был доверху набит деньгами, уложенными ровными рядами тугими пачками сто долларовых банкнот. Такого количества денег я не видел даже в денежном хранилище казино, куда однажды за время моей службы попал.

— Закрывай, — скомандовал я, насмотревшись.

Дело все больше пахло уже не керосином, а порохом. Я стоял, качаясь с пятки на носок, осмысливая увиденное. Мысли были очень даже нехорошие. Все мои скверные предчувствия сбывались у меня на глазах, как кошмарный сон. Разница была в том, что в этом сне нельзя было проснуться.

— Идите, загляните в багажник, — сказал я ребятам. — Да не бойтесь, страшнее уже не будет. Только руками ничего не трогайте.

После моего предупреждения они с опаской обогнули машину и заглянули в багажник. Я подошел и встал рядом.

— Валим отсюда, — прошептал Лешка, — подняв перепуганное лицо от багажника. — И чем скорее — тем лучше.

— Что в них? — севшим прерывистым голосом спросил Серега, не отрывая взгляда от чемоданов.

— Не знаю, я их не открывал, — бесстрастно сказал я.

Серега попятился от багажника, словно оттуда должна была появиться кобра.

— Что будем делать? — спросил он, почему-то шепотом.

— А что мы в такой ситуации можем делать? — пожал я плечами. — В этом спектакле мы статисты. Мы влипли. И влипли круто. Эти мальчики явно взяли что-то чужое. И судя по всему, не отдали за это чужое деньги. Я даже смотреть не хочу, что лежит в этих чемоданчиках. Судя по вооружению и удостоверениям, это не самодеятельность, мальчики наверняка принадлежат к серьезной группировке, а значит и дело это серьезное.