Белая Кость

Эль Кебади Такаббир

— Я не подумал, — пошёл на попятную Киаран.

— Вы обо всём подумали! — Лейза подтянула на руках перчатки. — Нужна целительница. Срочно! Молодая, исполнительная, чистоплотная. И главное, умеющая держать язык за зубами.

— Где же взять такую? Из деревень изгнали всех знахарок. Знаете, где они живут? В лесах. Вряд ли эти бабёнки чистоплотные. И как проверить их на болтливость? К тому же срочно. Я не волшебник.

Лейза подошла к Киарану вплотную, поправила брошь на его берете:

— Мне надо знать, здорова ли вдова. Вдруг Мэриты отбили ей печень или почки. Вдруг она повредилась

головой. Королю нужны здоровые наследники. Понимаете?

— Конечно, — прошептал Киаран, впитывая кожей лица жаркое дыхание Лейзы.

— Мне понравилась помощница настоятельницы вашего монастыря.

Он выдавил улыбку:

— У меня нет монастыря.

— Хватит! — Лейза отступила на шаг. — Извините. Я вся на нервах… Я видела, как девушка поила старуху каким-то отваром, и решила, что она разбирается в болезнях.

— Она не целительница.

— Но кто-то же сделал отвар?

— Есть у меня одна на примете, — сдался Киаран.

— Ну вот! — обрадовалась Лейза.

— Под видом кого провести её в замок? У стражей возникнут вопросы. Не говорю уже о смотрительнице женских покоев.

— Всё просто! Янаре нужна камеристка.

— Вы меня не слушаете? Служанок отбирает смотрительница.

— Придумайте что-нибудь. Вы великий мыслитель, а не я. Не медлите, лорд Айвиль. Сейчас же пошлите за ней своего человека.

— Городские ворота закрыты.

Лейза скроила обиженную гримасу:

— Как же тяжело с вами разговаривать.

Киаран проводил её до Женской Башни. Дождался, когда за ней закроется парадная дверь, и, глядя в звёздное небо, шумно выдохнул. Он не сказал, что целительница — его внебрачная дочь Таян и ей всего девять лет. Теперь надо решить, кто приедет с девочкой: безжалостная убийца Игла или мастерица по ядам Миула? Кто больше подходит для роли комнатной служанки?

Вернувшись к Башне Молчания, где Киарану наряду с другими лордами выделили временные покои, он увидел под портиком герцога Лагмера.

— Вы что-то хотели, ваша светлость? — спросил Киаран, поднимаясь по лестнице.

— У вас найдётся пара свободных минут?

— Разве что пара.

— Так получилось, что нас связывает общая тайна. Хочу предупредить вас.

Киаран постучал носками сапог о ступени, сбивая комочки грязи:

— Слушаю, ваша светлость.

— Если вы начнёте поливать меня помоями, я скажу, что герцога Мэрита убил ваш человек.

— Если вы будете меня шантажировать, я скажу, что вы хотели нанять убийцу, но я вам отказал. Мои люди перевернут королевство и найдут человека, который признается, что выполнял ваше задание.

Лагмер недобро ухмыльнулся:

— Непохоже, что у меня есть выбор.

— Извините, ваша светлость. Устал, хочу спать.

— Тайны уходят в могилу?

— И никак иначе, — заверил Киаран и вошёл в здание.

— 1.34 ~

Приезжая в столицу по различным делам, лорды и их сыновья обычно останавливались в Фамальском замке. Король зависел от вассалов сильнее, чем они от него, поэтому, как щедрый и благодарный хозяин, он предоставлял знатным гостям кров и место за столом. Дворяне могли провести при дворе и несколько дней, и несколько лет.

Фамальский

замок, по сути, являлся единственным местом, где встречались владельцы неприступных цитаделей. Если пахарю или кузнецу хватало отцовского опыта, то дворяне должны иметь более широкий кругозор. При дворе они оттачивали изящные манеры, обретали светский лоск, заводили друзей и плели интриги, преследуя интересы своих домов.

Последние двадцать лет гостей привечала в замке не королевская чета, а семёрка великих лордов, которые воспользовались узколобием овдовевшей королевы Эльвы и узурпировали власть. Они давно решили, что после смерти правительницы на трон взойдёт один из них — сорокадвухлетний потомственный дворянин Атал; в своё время он сменил на посту главы Знатного Собрания своего престарелого отца. Вот такая получилась узурпаторская династия. Теперь заговорщикам оставалось только разобраться с претендентами на корону.

Чтобы беседа с герцогами Лагмером и Хилдом носила официальный и легитимный характер, семёрка лордов пригласила на встречу Хранителя грамот, Хранителя королевской печати, Главного казначея, Святейшего отца и нескольких столичных сановников.

Атал подготовил каверзные вопросы, намереваясь дискредитировать герцогов и выдвинуть свою кандидатуру. Продумал каждое слово, взгляд, жест, но ему так и не удалось убедить себя, что всё пройдёт без сучка и задоринки. Башня Молчания, где разместились сторонники двух противоборствующих сторон, походила на раскалённый котёл. Если сейчас объявить, что королём станет человек, в чьих венах нет ни капли королевской крови, — пар из котла вырвется наружу с шипением и чадом, против Атала выступят все, кто до этого враждовал. И всему виной Рэн Хилд! Никогда прежде в замке не собиралось столько людей с разными взглядами и предпочтениями. Приехали даже владельцы отдалённых феодов, которые уже забыли, когда последний раз посещали столицу.

Члены Знатного Собрания и приглашённые сановники явились в Престольную Башню чуть раньше назначенного времени. В гостином зале, где обычно трапезничали гости замка, слуги загодя разобрали столы: дощатые столешницы сложили штабелями, сбитые крест-накрест опоры свалили в кучу. Скамьи придвинули к стенам. Сняли с возвышения королевский стол, установили его в центре опустевшего помещения и притащили из других палат стулья.

Мужи расселись вокруг стола и, не зная, чем себя занять, принялись рассматривать на колоннах вымпелы знатных домов королевства, а их ни много ни мало почти четыре сотни. И все эти великие и малые лорды, впервые за долгие годы собранные вместе, ждут решения тех, кто, если уж быть предельно честным, не имел права решать. Невесёлые мысли витали в головах присутствующих.

В окна заглядывало скупое солнце. В каминах жарко горел огонь, пахло смолой и обугленными дровами. А гробовая тишина — наперекор чудной погоде и усилиям слуг — выстуживала в зале воздух.

Хранитель грамот нарушил молчание:

— У герцога Лагмера со дня на день родится первенец. Слышали, наверное?

Атал нахмурился. Он недавно беседовал с герцогом, тот ни словом не обмолвился, что его супруга на сносях.

— Кто вам сказал?

— Он сам. Мы виделись с ним вечером.

— Зачем?