Белая овца
Шрифт:
– Я хочу добиться мира между людьми и Гриммами!
В комнате отзвучало эхо его слов, после чего окончательно наступила какая-то противоестественная тишина.
Синдер совсем не привыкла к тому, что ее лишали дара речи или заставали врасплох. Сейчас же ее маленький братик умудрился сделать и то, и другое. Когда чувства к ней все-таки вернулись, первым же ее действием было приложить ладонь к лицу.
– Жон… – вздохнула она.
– Мир между людьми и Гриммами? – переспросила Эмеральд, к ее чести, постаравшись удержаться от насмешек – Довольно… интересно.
– И это еще очень мягко сказано, – кивнул
Разумеется, Жон так и не заметил сарказма. Синдер бы ни капельки не удивилась, если бы вдруг выяснилось, что он даже не знал значения этого слова.
– Я докажу обеим сторонам конфликта, что можно жить в мире, и тогда мне не придется сражаться с моей семьей. К тому же мой секрет не нужно будет хранить, и окажется неважно, чем именно я займусь после выпуска. Это решит все мои проблемы и принесет мир на Ремнант. Идеально.
– Безумие – вот что это такое, – сказала Синдер, посмотрев на него. Но в этот раз Жон твердо выдержал ее взгляд. Откуда вообще взялось его внезапное неповиновение? Неужели люди успели настолько сильно на него повлиять? Впрочем, сейчас это было неважно. Она всё равно не могла позволить продолжаться подобному идиотизму. – Гриммы являлись естественными врагами людей еще до начала времен, Жон. Ты не сможешь это изменить.
– Почему?
– Потому что такова жизнь, – ответила ему Синдер, разводя руки в стороны. – Гриммы охотятся и убивают людей, пока люди пытаются истребить Гриммов, после чего объявить их территорию своей. Так было еще до появления твоей матери.
– Может быть, – все-таки признал ее правоту Жон. – Но разве не стоит попытаться это изменить? Мы не узнаем, возможно ли что-то подобное, пока не попробуем это осуществить.
У Синдер разболелась голова при попытке оценить всю глубину его тупости. Он хотя бы сам себя слышал? Где она ошиблась в его воспитании? Ладно, может быть, его и в самом деле не стоило оставлять одного в библиотеке. Но Синдер сильно сомневалась в том, что хотя бы в одной из тамошних книг можно было набраться такой ослиной упертости.
– Это не сработает, – сказала она. – Люди и Гриммы даже общаться друг с другом не могут, не говоря уже о мирной жизни. Они просто не в состоянии сосуществовать.
– Мама с папой отлично ладят…
– Это просто нелепое исключение, – проворчала Синдер. – И я даже не хочу упоминать о том, что этим они подают ужасный пример твоим сестрам. Отношения твоих родителей весьма далеки от нормальных.
– А что тогда насчет тебя и Гриммов? – заметил Жон. – Ты же являешься обычным человеком, но они на тебя всё равно не нападают.
– Тут совсем другая ситуация, и ты это прекрасно знаешь. Твоя мама точно не станет распространять подобную защиту на здешних обитателей. А если они попытаются устроить с Гриммами какие-нибудь переговоры или начнут сражаться, то просто умрут. Тебе нужно выбрать одну из сторон.
– Я не хочу выбирать.
– Тогда тебе следовало хорошенько подумать до того, как совершать свои безумные выходки! – рявкнула Синдер. – Ты сам себя поставил в ситуацию, в которой тебе придется сражаться либо с друзьями, либо с семьей, и это уже никак не изменить. Твои планы по установлению мира не просто обречены на провал, они были-…
– Хоть ты-то в меня веришь? – задал вопрос Жон, проигнорировав ее слова.
Нео быстро кивнула
Синдер пришла в самую настоящую ярость.
– А ну отойди от него!
Она попыталась дотянуться до Нео, но та скользнула за спину ее брату и вцепилась в него.
– Эй! – тут же возмутился Жон. – Сестра, перестань! Посмотри – ты настолько запугала ее, что она теперь даже не может разговаривать!
Запугала ее? Не может разговаривать? Нео?! Синдер объяснила бы ему всё это, но прежде чем она успела открыть рот, мелкая сволочь посмотрела на Жона со слезами на глазах, а затем и вовсе уткнулась лицом ему в живот. Синдер с рычанием шагнула вперед, чтобы оторвать малорослую манипуляторшу от своего брата, но Жону это явно не понравилось.
– Синдер, прекрати!
– Жон, она не верит в твой идиотский план, а просто тобой манипулирует.
– Мой план совсем не идиотский. То, что никто ничего подобного никогда не пробовал, вовсе не означает, что он не сработает!
– Это реальный мир, – рявкнула Синдер, – а не место для твоих детских фантазий. Именно поэтому тебя никогда не выпускали из дома, в отличие от твоих сестер. Ты – идеалист, причем излишне наивный и склонный к необдуманным решениям. Вот как раз таким, как твой ‘план’!
– Это нечестно! Я учусь и постепенно набираюсь опыта!
– О, так ты набираешься опыта, да? – усмехнулась Синдер. – Уверена, что это станет прекрасным утешением нам всем, когда тебя начнут убивать.
– Я стараюсь изо всех сил!
– Значит, твоих сил недостаточно!
– Да для тебя их никогда не было достаточно! – взревел Жон, топнув ногой. Его глаза полыхнули красным, но он все-таки сумел взять себя в руки. – Тебе всегда всего было мало.
Что-то раздраженно проворчав, Жон развернулся и двинулся к двери.
– Не смей поворачиваться ко мне спиной! – рявкнула Синдер.
Жон застыл на секунду, но затем открыл дверь и вышел, захлопнув ее за собой. Наступила тишина, нарушаемая только звуками ее тяжелого дыхания. Вдох и выдох, вдох и выдох, пока ее глаза яростно пылали, а ладони сами собой сжимались в кулаки.
Этот… придурок. Как он вообще посмел? Как Жон осмелился ее игнорировать? Он всё испортит, а потом его еще и убьют, но ее, разумеется, волновало совсем не это. Из-за него наверняка возникнут проблемы с его матерью, поэтому следовало постараться избежать его смерти. Ее забота о нем являлась лишь проявлением профессионализма, не более. Когда они вернутся домой, Синдер возьмет ремень и заставит его обо всем очень сильно пожалеть. Она еще научит Жона выказывать ей должное уважение. Десять лет жизни потрачены на его воспитание, и какова же оказалась благодарность?
За ее спиной нервно кашлянули.
– Что?! – рявкнула Синдер, поворачиваясь к ним. Эмеральд, всё еще сидевшая на своей кровати, сжалась под ее убийственным взглядом, прикрыв ладонью рот.
– Н-ничего, – прошептала она. – Просто что-то попало в горло.
Нахмурившись, Синдер повернулась к Меркури.
– Есть что добавить? – спросила она.
– Нет, госпожа, – ответил Меркури, глядя на стену за ее спиной. Его плечи были неестественно напряженными. Да и вообще оба ее подчиненных выглядели сейчас так, будто страстно желали оказаться где-нибудь в другом месте, но боялись даже просто пошевелиться.