Белая овца
Шрифт:
– Янг просто обожает свои волосы, – прошептала Руби ему и Пирре. – И она тратит на уход за ними довольно много времени, так что, наверное, ей сейчас очень неприятно это чувствовать.
Напарница девочки кивнула.
– Хорошо ее понимаю.
Жон тоже это прекрасно понял, поскольку у него была целая куча сестер. И все они тоже просто обожали свои волосы. Ну, большинство из них – Сапфир не особо заботилась о своей косе. Но, по крайней мере, Хазел и Джейд тщательно следили за своими прическами – особенно за их окрашенными участками. И волосы Янг сейчас выглядели не так уж
– Тебе, кстати, идет, – сказал Жон девушке. – Нет, мне очень нравится твоя обычная прическа, но эта придает тебе какой-то дикий и первобытный вид, что весьма тебя украшает.
Парень просто произнес те слова, которые, как он думал, могли бы ее успокоить. Но глаза Янг округлились, а она сама отступила от него на шаг, заметно при этом покраснев и зачем-то посмотрев на Руби.
– Ну, думаю, тогда все не так уж и плохо. Просто… почему я не могла вместо этого надеть какие-нибудь звериные уши? Почему надо было творить такое именно с моими волосами?
Вайсс что-то тихо пробормотала о лицемерках, и Жон похлопал свою напарницу по плечу, надеясь хотя бы немного ее приободрить. О ее волосах даже ничего нельзя было сказать – ей совсем не шел зеленый цвет.
Блейк вздохнула.
– Ты не можешь носить искусственные уши, потому что настоящие фавны легко заметят подобные вещи. Я уже неоднократно говорила тебе это. Есть очень много того, чего подделки никак не могут скопировать. Ты даже не сможешь ими пошевелить.
– Ага, но из всех возможных вариантов ты выбрала… – Янг вздохнула. – Вот какого хрена я стала фавном-канарейкой?!
– Потому что твои волосы желтого цвета.
– У многих людей волосы желтого цвета, Блейк! Я могла бы стать кем-нибудь другим, а не этой проклятой канарейкой.
– В чем вообще проблема? Это всего лишь птичка.
– Именно! Всего лишь дерьмовая птичка, а не какой-нибудь крутой хищник. Эта тупая пташка, которую берут с собой в рудники шахтеры, чтобы она там сдохла. Почему я не могу быть, например, фениксом или чем-то еще подобным?
– Может быть, потому, что их не существует в природе? Возможно, рудники могли бы стать хорошей причиной для твоего присоединения к Белому Клыку, – предложил Рен. – Например, тебя не устраивает то, как люди относятся к твоему наследию, а так же ужасные условия труда в шахтах корпорации Шни.
– Эй! – рявкнула Вайсс. – Что бы вы там ни слышали об этом, но в ПКШ внимательно следят за здоровьем и безопасностью своих сотрудников. Мы вовсе не стараемся специально угробить побольше народу! И вообще, большинство фавнов гибнет не от несчастных случаев, а от различных болезней, в то время как в нашей компании им предлагают бесплатную медицинскую помощь!
– Жаль только, что зарплаты там такие маленькие… – заметила Блейк.
– Медицинское обслуживание требует денег!
– Тогда получается, что оно совсем не бесплатное?
–
Обе девушки фыркнули и отвернулись. Напарница Жона вернулась к своей команде, а Блейк утянула к себе хихикавшая Нора. Колокольчик на шее девушки тихо позвякивал на протяжении всего их пути.
Рен был вынужден идти между командами, чтобы успеть вовремя предотвратить возможную драку.
“Для вида, находящегося на грани вымирания, люди что-то слишком уж сильно любят сражаться друг с другом. Вроде бы та угроза, которую мы собой представляем, должна была их объединить”.
Жон никак не мог это оспорить, хотя и очень хотел. Реми был абсолютно прав. Дядя Воттс когда-то пытался научить парня человеческой психологии и способам ее использования в своих манипуляциях. Жон не настолько в этом преуспел, как, например, его сестры, но предупреждение о том, что нельзя было казаться слишком сильным, он прекрасно запомнил. В конце концов, если людей зажать в угол, то они просто собьются в стаю.
Но человечество вот уже несколько поколений зажато в этот самый угол, и все так же продолжало враждовать друг с другом, как это наглядно показывал спор девушек.
“Нельзя винить в этом наших подруг, Реми. Они – продукт того мира, в котором родились и выросли”.
“Ну, и кого же тогда надо винить? Если нельзя осуждать ни все человечество, ни отдельных личностей, то кого вообще можно обвинять?”
“Н-ну, Белый Клык…”
“Что-то я не слышу убежденности в твоем голосе. Кроме того, разве не плохое обращение с фавнами послужило причиной возникновения этой организации?”
“Это был просто повод. Если бы их действительно заботило равенство, то они были бы заняты помощью фавнам, а не причинением вреда людям. Они желают лишь мести”.
“И это никак не оправдывает остальных людей, Жон. Белый Клык давно бы исчез, если бы плохое отношение к фавнам не подталкивало новых членов постоянно вступать в их ряды”, – фыркнул Реми. – “Что-то я сильно сомневаюсь, что они так уж желают рисковать своими жизнями в незаконных рейдах без всяких на то причин. Туда приходят отчаявшиеся, пылающие гневом либо искренне заблуждающиеся. Так кого нужно винить за это?”
Парень не знал ответа на этот вопрос, и это очень сильно его беспокоило. Как он сумел бы заключить перемирие между человечеством и Гриммами, если даже не мог заставить людей жить в мире друг с другом? Если подумать, то какие реальные шаги для достижения своей цели он уже предпринял? Никаких – просто шатался по Бикону… и пытался избежать разоблачения, что, кстати, оказалось куда более сложным делом, чем он когда-то думал.
“Я найду того, кто виноват в этой ситуации”, – наконец решил для себя Жон. – “И я вынужден признать, что пока не слишком преуспел в выполнении своего плана. Но способ объединения людей все равно должен существовать”.