Белая овца
Шрифт:
– Это и в самом деле так, – подтвердил Жон. – Пусть я и не согласен с ее… целями в бизнесе, но тем не менее это ничуть не мешает мне продолжать ее любить.
– И что-то мне подсказывает, что твой отец тоже не согласен с ее целями, – закатив глаза, прокомментировала его слова Вайсс. – Как же у вас там всё сложно. К счастью, мы все-таки находимся в Биконе, а не у вас дома. К тому же я совсем не уверена, что мои мозги вынесут продолжение всего этого безумия. Как так вообще получилось, что мы сейчас обсуждаем эту тему?
– Ты рассказывала Жону
– Что такое презервативы?
– Это контраце-… Хотя ладно, забудь, – поморщилась Вайсс, ткнув пальцем в сторону раздевалок. – Жон, иди переодевайся. Встретимся на тренировочной площадке. И постарайся по пути случайно не завести семью.
– Вайсс! – хихикнула Руби, махнув ему рукой и убежав на женскую половину.
“Ну что же, это был довольно странный разговор”.
“Но ты с ним всё же справился”, – произнес Реми, пока Жон переодевался в свое боевое снаряжение. – “Строго говоря, ты даже ни разу им не соврал. И еще, как мне кажется, стоит добавить, что Синдер тоже совсем не в восторге от твоего отца”.
Жон удивленно моргнул и поднял взгляд к потолку, хотя Реми находился вовсе не там, а внутри него.
“Разве?” – спросил он. – “С чего ты вообще это взял? Папе Синдер всегда нравилась – он же ее всё время обнимает”.
“Думаю, именно в этом и состоит проблема. Твоя ‘старшая сестра’ – не самая чувствительная натура”.
“Ну, с этим бы я поспорил”.
“Под ‘чувствительностью’ я имел в виду сентиментальность, а вовсе не раздражительность”.
Ох… Тогда Жон был полностью согласен с этим утверждением. Но Синдер всё равно никак не стала бы вредить папе. Как, впрочем, и дядя Тириан, и вообще кто-либо из Гриммов. Если подумать, то Николас Арк сейчас был практически неуязвимым Охотником, поскольку единственным вероятным вариантом его смерти являлось разве что случайное падение и перелом шеи в драке с каким-нибудь Беовульфом, который изо всех сил старался бы его никак не задеть. И хуже всего тут было то, что сам отец всё это, скорее всего, даже не осознавал.
“Реми… как ты думаешь, смогу ли я найти себе кого-нибудь, как это сделала моя мама?”
“В смысле похитить и запытать до полного сексуального подчинения?”
“Ну, чуть меньше похищений и пыток и чуть больше любви и семьи”.
“Не вижу к этому совершенно никаких препятствий. Вокруг полно красивых девушек, так что, может быть, с одной из них у тебя всё получится”.
“Ты действительно так считаешь?”
“Нет”, – безо всякого выражения ответил ему Реми. – “Но мечтать ведь не вредно, правда?”
“Какая же ты все-таки сволочь, Реми”, – вздохнул Жон, прицепляя Кроцеа Морс к своему поясу. Он посмотрел в зеркало и принял героическую позу. Ну, вроде бы всё выглядело… нормально. Всё равно ему не с кем было себя сравнивать, а о том, что нравилось девушкам, Жон имел весьма смутное представление. Зато он точно знал, что им – и в особенности Вайсс – совершенно не нравилось. Ждать. Жон отвернулся от зеркала и поспешил выскочить из
Разумеется, он тут же в кого-то врезался.
– Извини, это моя вина, – сказал Жон, поднимаясь с девушки, на которую упал, и протягивая ей руку. – С тобой всё в поря-… Ик…
“Ой-ой…”
– Да, со мной всё в порядке, – ответила ему эта самая девушка. – А как дела у тебя, Жон? Было бы довольно печально, если бы ты получил какие-либо травмы как раз в тот момент, когда нам столь многое необходимо обсудить.
“Реми, ты ведь мой советник, верно? Так вот – мне срочно нужен твой совет!”
“Отмотай время назад и выбери другие варианты ответов в тех вопросах, что привели тебя к твоему нынешнему положению”.
Видимо, с этой стороны помощи ждать совсем не стоило. Жон поежился, пока Синдер внимательно осматривала его квази-заботливым взглядом.
– Ну что же, ты цел, невредим и всё еще жив, – сказала она, давая понять своим тоном, что ожидала от него прямо противоположного. – Сколько времени пройдет перед тем, как твое состояние изменится, когда ты вновь окажешься в руках твоей матери, – это, конечно же, вопрос… Но раз уж ты зашел настолько далеко, то мне найдется что тебе сказать.
– Да?.. – со вновь вспыхнувшей надеждой спросил Жон.
– Да. Ты – безрассудный идиот.
Сейчас он испытывал сильное чувство вины за то, что расстроил Синдер, а также за свое желание полностью избежать этого разговора. Ее мнение всегда было очень важно для него – почти так же, как и мнение его матери, – и не имелось муки хуже, чем видеть ее в нем разочарование… А сейчас Жон именно это и видел.
Но это был его выбор, и как бы Синдер к нему теперь ни относилась, он был готов принять все возможные последствия. Жон заставил себя встретиться с ней взглядом, уставившись прямо в ее золотистые глаза.
– Я не собираюсь возвращаться домой, Синдер, – сказал он со всей уверенностью, которой совсем не ощущал. – И ты не сможешь заставить меня это сделать. Я уже принял свое решение.
Жон знал, что она разозлится, поскольку ее очень сильно раздражало его упрямство. Синдер слегка приподняла бровь, и этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы у него тут же пересохло во рту. Жон в отчаянии ожидал своего приговора.
– Ну ладно.
Погодите, что?! Его удивление и даже шок, видимо, проявились на его лице, заставив Синдер довольно улыбнуться.
– Если ты настолько повзрослел, что уже принимаешь свои собственные решения, то пусть так и будет. Вряд ли я должна выбирать за тебя твое будущее. Разумеется, твоя мать из-за этого расстроится… Наверное, даже придет в ярость…
И это напугало его гораздо сильнее, чем он ожидал. Впрочем, Жон всё равно умудрился расправить плечи, подбадривая себя мыслью о том, что его пока никто так и не попытался силой вытащить из Бикона.
– Я сам разберусь с моей мамой, – произнес он. – А сейчас я хотел бы остаться здесь, в Биконе. Можешь так ей и передать, когда вернешься домой.