Белая река. Гримерша
Шрифт:
— Ну не хватало нам еще поссориться, — смягчилась Маша, — в общем, я же говорила тебе, наш фильм — малобюджетный. Это значит, мы на всем экономим. А ты знаешь, сколько стоит дорогой стилист? Сто долларов в день! Ну а тебе мы будем платить долларов четыреста в месяц. Тебя это устроит?
— Четыреста? — выдохнула Даша. В рекламном агентстве ей платили сто пятьдесят. — Что ж… четыреста — это вполне! — Она попыталась не выдать своего внутреннего ликования. — А что, прямо завтра приходить?
— Нет, придешь в пятницу на летучку, на студию Горького. Я закажу тебе пропуск. А двенадцатого
— А куда?
— В Адыгею, на натуру. В маленькую горную деревушку. Фильм будет называться «Белая река». Какая-то философская нудятина, в конце которой кто-то бросится в реку — наш сценарист еще нс решил, кто именно. Пошло, конечно, но зато у меня главная роль. Ну, так что, едем?
— Едем! — И Даша отсалютовала ей пластиковым стаканчиком.
Домой Даша возвращалась с Веркой. Слегка подвыпившая подруга всю дорогу загадочно посматривала на Дашу.
— Агеева, я же вижу, ты мне что-то хочешь сказать, — наконец не вытерпела та.
— Вообще хочу, — призналась Вера, — но боюсь, а вдруг ты будешь ревновать?
— Что, кто-то предложил тебе руку и сердце? — оживилась Дарья.
— Ну, почти, — замялась Вера, — в общем, Веденеев дал мне номер своего мобильника.
— И что?
— И тo, балда, — разозлилась Верка, ожидавшая явно другой реакции на это сообщение, — мы договорились, что я как-нибудь позвоню и мы куда-нибудь сходим.
— А сам он не может позвонить?
— Нет, ну я так и знала! Лучше бы я тебе вообще ничего не рассказывала. Ну, какая разница, кто из нас кому позвонит? Я, между прочим, феминистка и могу сама проявить инициативу, — важно сказала Вера. — Главное то, что я ему понравилась!
— Он тебе это сказал?
— Ну что ты пристала? — занервничала подруга. — Ничего он мне не сказал. Зато так посмотрел! — Ее взгляд стал туманным, словно у разнежившейся на солнышке коровы.
— Здорово… А мне, представляешь, предложили работу.
— В балете «Пышечка»? Я видела, как ты здоровалась с Кошкиной. Ну, для эстрады тебе придется набрать пару-тройку килограммчиков.
Даша никак не отреагировала на ядовитую реплику оскорбленной в лучших чувствах приятельницы.
— Нет, гримером в кино. Машка Кравченко.
— Да ты что? Надеюсь, шутишь?
— Почему это — шучу? Я согласилась. Давно хотела поработать по профессии. И потом, зарплата — четыреста баксов.
— Ты же никогда не работала по специальности, — усмехнулась Верка, — столько лет прошло с тех пор, когда ты закончила ли курсы! Уже, наверное, и забыла все! Не боишься опозорится?
— Ну, освежу кое-что в памяти, конспекты-то остались, — Дашу немного удивила агрессивная реакция лучшей подруги, — попрактикуюсь. Хочешь, приходи ко мне завтра, я тебя как-нибудь накрашу?
— Ты? Меня? — Вера неестественно громко расхохоталась. — Да я и сама себя могу накрасить в тысячу раз лучше. Даш, у тебя же, между нами, вкуса нет! И вообще, работать с этой крашеной куклой? С этой пустоголовой профурсеткой?
— Четыреста баксов, — деликатно напомнила Даша. — Кроме того, съемки будут проходить в Адыгее. Хоть развеюсь, а то я уже четыре года никуда дальше родительской дачи не выезжала.
Верка
— И все равно, я бы на твоем месте не согласилась. Из принципа, — наконец высказалась она.
— Ты просто завидуешь, — усмехнулась Даша.
— Я?! Завидую?! — взвилась Верка.
Даша удивленно на нее посмотрела. На самом деле она просто пошутила — подруги с детства любили безобидно подкалывать друг друга. Но, на этот раз, язвительная реплика попала точно в цель — как говорится, в самое яблочко. Верка действительно ей позавидовала — как же так, незаметная Дашка, героиня второго плана, домохозяйка и классическая неудачница, будет работать в кино и даже получать больше, чем она, красивая и талантливая Вера?!
— Ну, скажешь тоже, — передернулась Вера, — было бы кому завидовать. Старая дева! Без образования и карьеры! Единственный раз в жизни повезло — бросили ей работу, как собаке кость! Да весь класс знает, что ты была влюблена в Веденеева, бегала за ним. А теперь у меня с ним свидание, вот ты и позавидовала!
— Вер, ты что? При чем тут Веденеев? Когда это было? — удивилась Даша.
— В старинные года! — огрызалась Вера. — Правильно сделал Суздальцев, что тебя бросили! — Подруга тут же осеклась, поняла, что переборщила, но было уже поздно — Дашино лицо потемнело, словно африканское небо перед близкой грозой.
Опасная тема. Об этом никогда нельзя говорить. Верка это прекрасно знала. О чем угодно — только не о Суздальцеве.
…За окном бежали тени — домов, людей, машин. Даша хмуро и, пожалуй, чересчур пристально вглядывалась в расплывчатую грязь московских улиц Леша Суздальцев… Взрослый мужчина с лицом нашкодившего ребенка, человек-ураган, человек-обман.
Он мечтал стать великим путешественником. Вечно носился по городу с какими-то картами под мышкой. Однажды купит металлоискатель и заявил, что под Москвой зарыты клады фараонов. Целые дни проводил в пыльных архивах, срисовывая какие-то схемы, слонялся по пыльным летним бульварам, вооружившись транспортиром и компасом. «Мы станем миллионерами! — с придыханием говорив он снисходительно посмеивающейся Даше. — Мы поселимся в шикарном семиэтажном коттедже на берегу океана, я куплю тебе брилльянты!» «Зачем мне брилльянты на берегу океана! — смеялась она. — Сойдет юбочка из лиан и ожерелье из тропических цветов!»
В итоге клада он, разумеется, не нашел.
Он сам сконструировал воздушный шар (правда, немного ошибся в расчетах и шар не взлетел — даже на полметра), он сам построил плот из пивных банок, он мечтал сконструировать крылья и спланировать на них с крыши тринадцатиэтажного дома.
Вечерами он сидел над своими картами, что-то бормотал, лихорадочно щелкал калькулятором — к кругосветному путешествию готовился.
Они познакомились, когда Даше едва исполнилось двадцать пять. Она уже давно считала себя старой девой, работала секретаршей в рекламном агентстве, носила хвостик на затылке и очки со стеклами без диоптрий — просто так, для солидности.