Белая роза (Черный отряд - 3)
Шрифт:
– Спасибо.– Глаза Грая сузились. Чужие в его доме? Насколько внимательно они смотрели? Если хорошо поискать, можно найти достаточно, чтобы повесить его.
Грай выглянул из окна:
– Кажется, дождь идет.
– Да тут всегда дождь идет, кроме тех дней, когда идет снег. Зимой на двенадцать футов насыпало. Люди волнуются. Что с погодой случилось?
– Старики рассказывают, что после Великой Кометы всегда так - пара очень суровых зим. В Весле таких холодов не было, но снегопадов - изрядно.
– Сильных
– Да? Ну мне еще мешок разобрать надо. Так что давай-ка расскажи всем, что я вернулся. Все деньги порастратил. И работа мне нужна срочно.
– Ладно, Грай.
Грай смотрел из окна, как Кожух бредет к казармам стражников по настилу, положенному уже после отъезда Грая. Понятно, почему положенному, - под настилом хлюпала грязь. Кроме того, полковник Сироп не позволял своим людям бездельничать. Когда Кожух исчез из виду. Грай поднялся на второй этаж.
Ничего не тронуто. Отлично. Он глянул в окошко на Курганье.
Как оно изменилось за какую-то пару лет. Еще немного, и его вовсе будет не разглядеть.
Грай фыркнул, пригляделся внимательнее. Потом вытащил из тайника шелковую карту, посмотрел на нее, потом снова на Курганье. Затем выудил из-за пазухи намокшие от пота бумаги, те, что таскал с собой с того момента, как украл их из университета в Весле, разложил их поверх карты.
Ближе к вечеру он встал из-за стола, накинул плащ и, взяв палку, на которую теперь опирался, вышел. Ковыляя по грязи, лужам и слякоти, он добрался до холма над Великой Скорбной рекой.
Река, как всегда, разлилась. Русло ее продолжало петлять. Через некоторое время Грай выругался, врезал тростью по старому дубу и повернул к дому.
Спустились серые сумерки. До темноты он домой не успеет.
– Черт, как же все сложно, - пробормотал Грай.– Я никогда на это не рассчитывал. Что же мне теперь делать?
Рискнуть. Сделать шаг, которого он стремился по возможности избежать, хотя именно в предчувствии его и зимовал в Весле.
В первый раз за многие годы Грай подумал, а стоит ли игра свеч.
Но что бы он ни решил, до темноты ему домой не успеть.
Глава 16
РАВНИНА СТРАХА
Если с перепугу накричать на Душечку, можно много ?aai пропустить. Ильмо, Одноглазый, Гоблин. Масло - вся компания обожает меня подкалывать. И посвящать меня в подробности они не собирались, нет! Привлекли к этому делу всех - даже Следопыт, который, кажется, очень привязался ко мне и болтал со мной больше всех остальных, вместе взятых, не обмолвился словом. Так что назначенный день я встретил в торжествующем невежестве.
Я собрал полную боевую выкладку. Мы вообще-то, согласно традиции, тяжелая пехота, хотя в последнее время больше ездим верхом. Большинство из нас слишком стары, чтобы таскать восемьдесят фунтов барахла
Мальчишка-конюший только ухмыльнулся, когда я спросил его, что творится.
– Поднимитесь наверх, - посоветовал он.– Сударь.
– Да? Ублюдки вонючие. Я им покажу, как в игрушки со мной играть. Я им напомню, кто тут ведет Анналы.
Я матерился и стенал, пока не выбрался в сплетение слабых лунных теней вокруг входа в туннель. Там собралась остальная банда - с облегченной выкладкой. У каждого только оружие и мешок сушеной жратвы.
– Ты куда собрался, Костоправ?– осведомился Одноглазый, с трудом сдерживая смех.– Ты, похоже, все свое барахло в мешок увязал. В черепаху превращаешься? Носишь домик на спине?
– Мы не переезжать собрались.– Это Ильмо.– Просто отправляемся в налет.
– Да вы просто банда садистов!
Я вышел в полосу тусклого света. Луна через полчаса должна была сесть. Вдалеке плыли в ночи Взятые. Эти сукины дети серьезно относились к своему дозору. А чуть поближе к нам собралась целая толпа менгиров. Их было столько, что равнина походила на пустынное кладбище. И бродячих деревьев немало.
Больше того - несмотря на полный штиль, я слышал звон Праотца-Дерева. Это явно что-то значило. Менгир мог бы объяснить мне, но эти каменюги очень молчаливы, когда дело касается их самих и их братьев по разуму. Особенно Праотца-Дерева. Многие из них даже не признаются, что он существует.
– Лучше разгрузись, Костоправ, - приказал Лейтенант, но объяснять тоже ничего не стал.
– И ты с нами?– удивленно спросил я его.
– Ага. Пошевеливайся. Времени у нас немного. Оставь только оружие и аптечку. И быстрее - одна нога здесь, другая там.
Спускаясь, я столкнулся с Душечкой. Она улыбнулась. Как я ни был зол, а все же улыбнулся и ответ. Не могу на нее злиться. Я ведь ее знаю с той поры, как она была во-от такусенькая. Когда Ворон спас ее от головорезов Хромого в Форсбергской кампании. И я не могу смотреть на эту женщину, не видя в ней того ребенка. Сентиментален я становлюсь и мягок.
Поговаривают, что я страдаю романтическим параличом мысли. Вспоминая прошлое, я почти готов с этим согласиться. Все эти глупости, что я писал о Госпоже...
Когда я вернулся наверх, луна касалась горизонта. По толпе гулял возбужденный шепоток. Была там и Душечка на своей белой кобыле, гарцевавшая вокруг и объяснявшаяся с теми, кто понимал язык знаков. А в небе плыли невиданно низко сияющие пятна, какие встречаются только на щупальцах летающих китов. Такое бывает только в страшных рассказах об изголодавшихся китах, которые спускают щупальца до самой земли и пожирают каждое растение и животное на своем пути.