Белая роза
Шрифт:
У меня уже тогда возникли подозрения. В глубине души я все знала. Только поэтому я сейчас не превратилась в тряпку, как ты ожидал. Ты знаешь, что иногда по ночам я плачу. Я плачу по детским мечтам. Потому что они не умирают, хотя я бессильна воплотить их. Я плачу, потому что не могу осуществить единственное свое настоящее желание. Понимаешь?
Я вспомнил Госпожу, вспомнил ее судьбу и кивнул. Ответить было нечего.
– Я сейчас снова расплачусь. Уходи. Пожалуйста. И пусть Молчун подойдет.
Искать
Душечка дала мне немало поводов для размышлений.
Глава 43. Пикник
Стоит установить крайний срок, и время летит к нему стрелой. Часы вселенной завертелись, точно лопнула туго натянутая пружина. Четыре дня коту под хвост – фьють! А я ведь почти не тратил времени на сон.
Мы с Ардат переводили. И переводили. И переводили. Она читала вслух, переводя с листа. Я записывала пока руки не сводила судорога. Иногда меня сменял Молчун.
Ради проверки я подсовывал иногда уже переведенные документы, особенно те, над которыми мы работали со Следопытом. Нередко попадались расхождения.
На четвертое утро я напал на след. Мы работали над одним из списков. Такой бал в наше время назывался бы войной. Или, самое меньшее, восстанием. Имя за именем. Имярек Такой-то из Оттуда-то, с госпожой Такой-то, шестнадцать титулов, из них действительности соответствуют четыре. К тому времени, когда герольды объявляли последнее имя, гости должны были скончаться от старости.
И где-то в середине списка Госпожа на мгновение сбилась. «Ага!» – сказал я себе. Что-то близко. Я насторожил уши.
Чтение продолжалось как ни в чем не бывало. Через несколько минут я уже не был уверен, что мне не померещилось. Разумно предположить, что насторожившее ее имя – не то, что она произносила в тот момент. Она вынуждена была подстраиваться под скорость моего письма. Ее глаза далеко обгоняли мою руку.
Но ни одно из имен в списке не показалось мне знакомым.
Я собрался позже просмотреть список еще раз, в одиночестве, надеясь, что Госпожа что-то пропустила.
Но так и не получилось.
– Перерыв, – сказала Госпожа после полудня. – Я хочу чаю. Костоправ, ты будешь?
– Обязательно. И хлеба ломоть.
Я царапал бумагу еще с полминуты, прежде чем сообразил, что произошло.
Что? Сама Госпожа подает мне чай? А я ей приказы машинально отдаю? Меня перекосило. Насколько же она вжилась в роль? И насколько ее играет? Она, наверное, уже несколько веков не заваривала себе чай. Если вообще это когда-то делала.
Я встал, собираясь пойти за ней, но у выхода замер.
В пятнадцати шагах вниз по коридору, под слабой до скаредности лампой. Госпожу прижал к стенке Масло. Нес какую-то ерепень.
Масло начал настаивать. Я хотел было развести их, потом раздумал. Не рассердить бы ее своим вмешательством.
Тихие шаги с другой стороны. Ильмо. Застыл. Масло был слишком занят, чтобы нас заметить.
– Надо что-то сделать, – прошептал Ильмо. – Этих хлопот нам еще не хватало.
Госпожа не проявляла ни беспокойства, ни испуга.
– Думаю, она справится сама.
Масло получил однозначное «нет». Не принял отрицательного ответа. Попытался лапнуть.
Получил за наглость мягкий шлепок. Это его только разозлило. Он решил взять желаемое силой. Мы с Ильмо уже двинулись вперед, когда Масло исчез в водовороте пинков и ударов, из которого тут же вывалился на грязный пол, правой рукой держась за живот, а левой – за правую. Ардат двинулась дальше, нимало не смутившись.
– Я говорил, что она справится.
– Напомни, чтобы я не переходил границы. – Ильмо ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. – Но лежа она хороша, нет?
Будь я проклят, если не покраснел. Моя глупая ухмылка только подтвердила подозрения Ильмо. Да ну его к бесу – все равно мне его не переубедить.
Масло мы затащили ко мне в комнату. Я думал, его стошнит, но он удержался. Я проверил кости – не сломаны ли; нашел лишь несколько ушибов. – Он твой, Ильмо, – сказал я, заметив, что старый сержант уже готовится к выступлению, Ильмо взял Масло под локеток и проговорил:
– А пройдем-ка ко мне в кабинет, рядовой, Когда Ильмо начинает учить уму-разуму, с потолка земля сыплется.
Вернувшись, Ардат вела себя так, точно ничего и не случилось. Возможно, она не заметила, что мы были свидетелями.
– – Может, устроим перерыв? – спросила она через полчаса. – Выйдем на свежий воздух? Прогуляемся?
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой? Она кивнула:
– Надо поговорить. Без свидетелей.
– Ладно.
Честно говоря, когда я отрывал нос от бумаги, меня самого охватывала клаустрофобия. Путешествие на запад напомнило мне о радостях пеших прогулок.
– Ты голодна? – спросил я. – Или дело слишком серьезно, чтобы устроить пикник?
Идея ее сначала удивила, а потом очаровала.
– Отлично. Пошли.
Мы отправились на кухню и в пекарню, набили припасами корзину и вышли наверх. Не знаю, как Госпожа, а я прекрасно видел ухмылки приятелей.
На всю Дыру приходится одна дверь. В зал совещаний, за которым находятся личные покои Душечки: Ни у меня, ни у Ардат не было даже, занавески в дверях. Все решили, что мы ищем уединения на просторах, Мечты. Наверху наблюдателей не меньше, чем под землей. Просто они не люди.