Белая сирень
Шрифт:
Рахманинов не отвечает, беспомощно смотрит на жену. Наталья тревожно всматривается в бледное лицо мужа, сжимает его руку. Мистер Эллис переглядывается с Фолли и делает головой знак, чтобы тот удалил корреспондентов.
Фолли (расставив руки, корреспондентам). Господа, прошу вас покинуть помещение!..
Те неохотно подчиняются. Только один настойчивый фотограф продолжает устанавливать свой фотоаппарат, пригнувшись к видоискателю.
Наталья (отрешенно). Всю семью…
Эллис.
Наталья. И царевича… Он ведь и так был смертельно болен! (Смотрит на оцепеневшего мужа.) Тебе нехорошо?
Рахманинов молчит.
Эллис (мягко). Маэстро, нужно сделать одну фотографию для обложки «Таймс».
Рахманинов не отвечает. Наталья смотрит на мужа.
Наталья. Оставьте его!
Фотограф (наводя фокус). Всего одну фотографию! Господин Рахманинов, можете улыбнуться?
Окаменевшее лицо Рахманинова напоминает маску. Эллис неловко переглядывается с Фолли.
Наталья. Он не хочет сниматься!
Фотограф (не отрываясь от видоискателя). Снимаю!..
Рахманинов (про себя). Как же так… и наследника… ребенка…
Он неожиданно закрывает лицо руками. Вспыхивает магний, щелкает затвор фотоаппарата.
На первой полосе газетного листа — снимок Рахманинова, закрывающего лицо руками. Подпись под снимком гласит: «РУКИ, КОТОРЫЕ СТОЯТ МИЛЛИОН».
Чья-то нога наступает на фотографию, и мы видим, что газета уже валяется на тротуаре и ветер подхватывает ее и несет вместе с остальным мусором по 56-й стрит, освещенной огнями «Карнеги-холла». Камера панорамирует наверх к афише, возвещающей о сегодняшнем концерте.
Свет притушен. Служитель в ливрее считает деньги, вырученные от продажи программок, под мощную музыку Третьего концерта, которая слабо доносится сюда сквозь двойные двери.
А в зале завороженная публика внимает ликующим, победным аккордам финала Третьего концерта. Вдохновенный, красивый дирижер — Орманди… Руки Рахманинова, распластавшиеся на полклавиатуры. Сияющая медь духовых инструментов. В зале — Наталья, Фолли, Эллис. Лицо Рахманинова сосредоточенно. И вот музыка окончилась. Гром аплодисментов. Все встают. Музыканты стучат смычками по пюпитрам. Рахманинов пожимает руку Орманди, сдержанно раскланивается. Еще один поклон оркестру, и он уходит со сцены — высокий, сутуловатый, печальный. Зал неистовствует.
Наталья пробирается сквозь толпу почитателей, фотографов, корреспондентов. Фолли расчищает дорогу. Эллис следует за ней. Экстравагантного вида дама с платиновыми волосами, очень маленького роста, но с большой головой, сидящей на теле прямо без шеи, вцепляется маленькой ручкой, унизанной кольцами, в рукав антрепренера. Это — Флоранс, музыкальный критик.
Флоранс. Мистер Эллис, я здесь.
Эллис. Я попробую вас представить маэстро.
Флоранс (настойчиво). Вы обещали!
Эллис. Я же сказал, я попробую.
Уборная утопает в цветах.
Эллис (с порога). Фантастически! Такого успеха «Карнеги-холл» не видел уже давно.
Рахманинов сидит в кресле, спиной к вошедшим. Вместо фрака на нем уже старая кофта из верблюжьей шерсти.
Фолли. Маэстро, вы покорили Америку! Какие розы!
Эллис. Дивные розы! Не правда ли?
Наталья. Нужно отправить часть цветов домой. (Улыбается.) Нет только белой сирени.
Эллис. Белой сирени?
Наталья. Да, в России у Сергея Васильевича была поклонница, которая не пропускала ни одного концерта и всегда присылала дивную белую сирень, даже зимой… (Наталья осекается, глядя на Рахманинова.) Сережа!
Рахманинов не отвечает. Его желтое лицо с закушенной в гневе губой говорит о том, что он в ужасном состоянии. Дрожащими пальцами он пытается вставить сигарету в мундштук.
Рахманинов (зло). Я совсем выжил из ума. Я кончился.
Наталья. В чем дело?
Рахманинов. Дело в том, что был музыкант и весь вышел;.
Эллис. Чем вы недовольны? Дирижером?
Рахманинов. Дирижер был безупречен. Но даже он не смог помешать мне провалить концерт.
Эллис (растерянно). Как провалить?! Вы посмотрите, какой успех!
Наталья. Ты играл замечательно! Публика…
Рахманинов (перебивая). Но ты-то, ты-то! Ты ведь консерваторию кончила! Неужели ты не заметила?
Он встает и начинает нервно метаться по артистической.
Рахманинов (продолжая). Я ведь точку-то упустил! Точка-то у меня сползла!
Фолли (растерянно). Какая точка?