Белая собачка, или Карнавальная неделя
Шрифт:
– Брось, Берни, ты много видел на Мальте бразильских странствующих пауков? – это Микки.
– Может быть, просто сбежал у какого-нибудь любителя…
– И пошел прокатиться в машине Бернардетт? – это уже Анджело. – Как он вообще туда забрался?
– Наверное, окно было приоткрыто. Интересно, пауки могут лазать по металлическим поверхностям?
– Маурицио говорит, в госпитале даже не поверили ему сначала, учитывая, конечно, его похмельное состояние. Думали, парень что-то путает. Рука распухла так, что кожа чуть не лопнула. Даже температура поднялась.
– Все равно не понимаю… глупая шутка? Кому могло в голову прийти такое?
– Может, ребятишки пошалили? И правда уж больно глупая выходка.
– Думаю, Бернардетт говорить не стоит, разволнуется, ни к чему это…
Дальше Чарлин слушать не стала, было некогда. Она направилась в кухню, схватила поднос, собрала на него готовый заказ и вошла в зал.
И тут
Ах, карнавал! Феерия красок, фантастические наряды, смешение стилей и образов, пародии и гротески, сумасшедшее биение сердец, безумный радостный хоровод, зазывные взгляды красоток, скрывающихся под причудливыми масками. Никогда не угадаешь наверняка, кто примерил на себя легкомысленный костюм лесного фавна – природный весельчак или серьезный и обстоятельный офисный клерк, всего на несколько часов отрешившийся от унылой канцелярии. Мы забываем о том, кто мы такие, в равенстве праздничной толпы. Жизнеутверждающее начало, попирающее слабость, старость и саму смерть. Бесшабашность и изобилие, которыми нужно напитаться на несколько недель Великого Поста…
Впереди колонны шли музыканты. Они были одеты в цветные сюртуки и смешные шапочки то ли с рожками, то ли с ушками. Духовые инструменты, украшенные гирляндами и цветами, звучали радостно и взволнованно. Забавно было наблюдать, как музыканты с сосредоточенным видом надувают щеки, стараясь извлечь из инструмента наиболее чистый звук. За музыкантами следовали клоуны. Рыжие парики сочетались с оранжевыми костюмами, клоуны били в барабаны и улыбались зрителям. За клоунами выступали девушки в розовых перьях. «Похлеще чем у Микки», – подумалось Чарлин. Все как одна красавицы, девушки оглядывались по сторонам гордо и высокомерно. В глазах рябило от переизбытка ярких красок. На ходулях приближались мрачные и зловещие вампиры. На выбеленных лицах черными провалами обозначались глаза, рты же были подчеркнуто красны. За ними строем маршировали римские легионеры в начищенных латах и блестящих шлемах, победоносно посматривающие на разгоряченную толпу. Музыканты издали завершающий аккорд и колонна приостановилась. Зрители бросились фотографироваться с персонажами, обмениваясь восторженными репликами и указывая на самые интересные костюмы. Участники шествия снисходительно давали себя рассмотреть, поворачиваясь то одним боком, то другим. Юноши-легионеры заигрывали с молоденькими девушками. Бернардетт с Марселиной вынесли на крыльцо подносы с прохладительными напитками для выступающих. Метрах в двадцати от кафе мужчина в спортивной кепке фотографировался, стоя в середине строя из десяти невероятных девушек-орлиц, каждой из которых он доходил примерно до плеча. Над головами девушек возвышались маски – головы птиц. Орлицы покачивали бедрами и хохотали, пытаясь выровнять линию. Мужчина захлебывался от восторга, а рядом уже собралась очередь желающих занять его место. Чарлин оглянулась на зрителей. Многие привели с собой наряженных детей. Тут были и пираты, и люди-пауки, и принцессы, и мушкетеры. Малыши, сидящие в колясках, были одеты зайчиками и собачками. Мимо прошла супружеская пара, держащая за руки такого маленького ребенка, что его было не разглядеть за извивающимся ребристым драконьим хвостом. Люди хлопали в ладоши, шутили и смеялись. Чарлин с удовольствием отметила, что даже суровое лицо Джозетт смягчилось, она улыбалась. «Нужно будет отпроситься посмотреть колонну ростовых кукол», – подумала Чарлин. Она испытывала совершенно детские ощущения счастья и восторга, когда наблюдала за шествием со стороны. В прошлом году она была в числе дефилирующих, наряженная львицей. Фотографии прошлого карнавала собрали рекордное число «лайков» в фейсбуке и твиттере. Внезапно грянула музыка, и колонна продолжила движение. Ковбои сменялись рыцарями, за рыцарями шли маленькие серьезные девочки, наряженные японками с красиво убранными волосами, затем снова девушки, теперь уже в желтых перьях, с огромными подковами за спинами. Каждый год разные группы участников делали все возможное и невозможное, чтобы перещеголять остальных. Подготовка к новому карнавалу обычно начиналась сразу после окончания предыдущего. Чарлин с беспокойством посмотрела на небо. Ей не хотелось, чтобы зрелище было испорчено дождем.
Наконец участники, замыкающие колонну, медленно прошествовали мимо «Последнего прию та». Большинство зрителей завороженно двинулись следом…
…Высокий седой мужчина в дорогом сером плаще отстал от толпы и стоял напротив кафе, глядя прямо на вход. Лицо его не выражало никаких эмоций. Из груди мужчины торчала коричневая рукоятка ножа. Чарлин улыбнулась, принимая это за очередную инсценировку. Мужчина покачнулся и упал на мостовую. Когда Чарлин наклонилась над ним, все еще неуверенно улыбаясь, он разжал побелевшие губы и прошептал:
– Белая
Когда боль стала совсем невыносимой, Маурицио прокрался на цыпочках в спальню родителей и разбудил отца. Синьор Аззопарди просыпался мгновенно. Вот и сейчас, не задавая лишних вопросов, стараясь не потревожить жену, он вышел в зал, осмотрел распухшую посиневшую руку сына и, подумав минутку, пошел одеваться. По дороге в госпиталь Маурицио рассказал о случившемся. Синьор Аззопарди имел много хлопот с младшим сыном. В отличие от старших брата и сестры, выросших как-то незаметно и живущих как все нормальные молодые люди их возраста, этот сын постоянно являлся причиной головной боли родителей, соседей, школьных учителей, а впоследствии и университетских преподавателей. Отец уже и не знал, гордиться ли успехами сына на выбранном им поприще – Маурицио окончил экономический факультет, нашел работу бухгалтера и теперь получал вторую специальность – химика, являясь гордостью факультета, победителем международных студенческих конкурсов, любимцем самых дотошных и придирчивых преподавателей, – или сожалеть о том, что с таким усердием старался привить мальчику любовь к знаниям, науке и экспериментированию.
На приеме в госпитале дежурила уже знакомая медсестра. Она тоже узнала постоянного посетителя приемного отделения и сердито поджала губы.
– Синьор Аззопарди, не ожидала увидеть вас так скоро. Не прошло и месяца после вашего последнего посещения. Наш юный джентльмен снова представляет угрозу для общества?
– Надеюсь, на сей раз это не так, – отец старался оставаться вежливым. – Хотя вынужден признаться, мы еще не провели расследование.
Маурицио закатил глаза к потолку.
– Полицию вызывать? – все еще грозно вопросила медсестра. Но увидев руку пациента, мгновенно переменила тон. – Подождите одну секунду, я, пожалуй, провожу вас к доктору! – Она собрала какие-то бумажки на столе, позвала другую дежурную сестру и они направились к лифту.
Доктором оказался легкомысленного вида молодой человек с вытянутым лошадиным лицом и длинными дредами за спиной, с ним они еще не встречались. Он раскачивался на стуле и весело глядел на лицо парня, явственно припечатанное вчерашней вечеринкой.
– Говорите, большой паук? – усмехаясь, нараспев проговорил он. – Алкоголь вчера принимали?
– Какое это имеет отношение к делу? – недовольно пробурчал Маурицио.
– Что и в каких дозах?
Маурицио прикинул, какой будет реакция медперсонала, если он перечислит все разновидности спиртных напитков, принятых накануне, и решил воздержаться от ответа.
Доктор с некоторым изумлением рассматривал руку пострадавшего. Она распухла до такой степени, что кожа, казалось, вот-вот лопнет с оглушительным треском. Пока медсестры брали кровь на анализ, делали укол и готовили компресс, Маурицио стойко хранил молчание. Его репутация в этом госпитале была изрядно подмочена. Он попадал сюда с завидной регулярностью с травмами, полученными в результате научных экспериментов.
Еще в четырнадцать лет Маурицио обнаружил особенный интерес к химии и физике, точнее, к тем их разделам, которые лежали в основе пиротехники и взрывного дела. Ему было интересно все, что связано с этой областью знаний: характер пульсации газового пузыря при подводных взрывах, распространение звуковых волн при взрывах в воздухе, новые механизированные способы заложения взрывчатых веществ и, конечно, их устройство. Разумеется, Маурицио вовсе не был потенциальным террористом. Его интересы ограничивались чисто научными теоретическими и практическими разработками. Неожиданно он нашел себе приятеля по интересам. Вильям учился в параллельном классе. Славная парочка проводила многие часы за поиском информации в Интернете, чтением учебников, какие только можно было добыть, и конечно, попытках применить свои знания на практике. Самым сложным было найти место для проведения экспериментов. Домашние апартаменты и школьные классы давно уже пережили стресс и были исключены из числа возможных опытных площадок после жестоких репрессивных мер, принятых родителями и школьной администрацией. Решено было работать на открытом воздухе. Мальта – маленькая страна с поистине неисчислимым количеством достопримечательностей. Даже если вы находитесь в незаселенном месте, на расстоянии пятисот мет ров обязательно найдется какая-нибудь интересная пещера, руины древних построек или колодец римских поселенцев. Даже поздним вечером, не успевали приятели заложить взрывчатое вещество в укрытой яме, как из-за соседней скалы обязательно появлялся припозднившийся турист с блаженной улыбкой на лице, а за ним хороводом следовало семейство: жена, целый выводок детей и собака. К тому же, после проведенного взрыва нужно было вовремя убраться восвояси, поскольку полиция приезжала быстро. Неудивительно, что травмы друзья получали регулярно. В полицейском участке их тоже принимали как родных. Отец горько шутил, что штрафы он платит так же аккуратно и регулярно как и налоги.