Белая субмарина
Шрифт:
Советский Союз. В общем и целом, имеет определенные успехи в науке и промышленности, а также довольно хороших ученых. Но вряд ли имел ресурсы и возможность вести хоть какие-то работы в этом направлении, начиная с сорок первого года. Также не имеет никаких морских сил в южной Атлантике и у африканского побережья — напомню, что всего четыре года назад он был абсолютно не в состоянии прикрыть собственным флотом свои же перевозки испанским коммунистам. И по причине тяжелого положения в войне нуждается в нас как в воздухе. Это притом, что Сталин прагматик, а не фанатик мировой революции и ссориться с нами совершенно не заинтересован.
Однако
Франция. Имеет значительный научный потенциал в этой области. Промышленность тоже весьма на уровне. Флот и разведка далеко не последние. Другое дело, что почти все это сейчас под властью Германии. Возможно, именно это и толкнуло их на подобную авантюру. «Дружеские объятья» Гитлера уж слишком жестки, а после наших бомбовых ударов на нас как на освободителей уже не смотрят — единственный выход в обладании сверхоружием. Прямых улик против них нет, но такую возможность сбрасывать со счетов не стоит.
Италия и Япония на самостоятельные действия в этом направлении неспособны, как с поддержкой правительства, так и без оной. Нет ни мотива, ни улик.
Берлин, штаб-квартира Анненербе, 15 мая 1943 года.
— Наверное, со стороны это выглядело как одержимость, будто кто-то подсказывал мне, как надлежит действовать. И совершенно не было страха, только холодное спокойствие и уверенность, что делать надо именно так. Видение ситуации как потока, в котором несешься и которым можешь управлять. Понимаю, что это звучит странно, но понятнее объяснить не могу. Итак, профессор, что вы можете сказать по поводу вот этих слов адмирала?
— Это классический случай берсеркерства, герр рейхсфюрер! Когда увеличиваются не только физическая сила и скорость реакции, но и быстрота мышления и становится возможным найти решение проблемы, которое упустил бы обычный человек. В то же время неясно, в научных кругах имеются разногласия, это мобилизация сверхвозможностей самого человека или подключение к некоей внешней силе? Лично я склонен думать, что второе.
— Почему?
— Потраченную энергию надо возместить. Оттого за мобилизацией собственных сил неизбежно следует «откат», слабость, болезнь, даже смерть уже после боя, по исчерпанию жизненных сил, в сагах
— Как это согласуется с утверждением: «У нас больше не будет побед»?
— Герр рейхсфюрер, можно предположить, что… Если это действительно арийский бог войны, то он дозволяет лишь арийцам проливать арийскую кровь! И если русские — это арийцы, а мы полукровки, то все становится понятным. То, что позволено русским, запрет для англоеврейских унтерменшей! И в этом поединке этот неведомый бог на нашей стороне.
— Когда у противника генералы и офицеры становятся провидцами, находящими единственно верное решение, а солдаты бешеными берсерками, с таким врагом воевать нельзя, лучше сразу сдаваться и молить о пощаде. Вот только ответьте мне, как при этом русские, если они истинные арийцы, с таким всемогущим богом не завоевали весь мир? Еще в те древние времена, когда этот бог не спал? Значит, он встретил противящуюся ему силу, которая сумела вышвырнуть его из нашего мира, погрузить в сон? Какую же?
— А если это христианская вера, герр рейхсфюрер? Века и тысячелетия все цивилизованные народы верят в Христа, ну а всякие дикари к арийской расе точно не имеют никакого отношения! Если христианская вера связывает этого неведомого бога и лишает его сил?
— Вы забыли, что сейчас и у русских большевиков другое отношение к их вере и церкви. И это совсем не мешает им побеждать!
— Другой вере, герр рейхсфюрер! Напомню, что века назад эта восточная византийская вера была для истинно Христовой европейской церкви хуже языческой ереси! Так, может, дело в этом?
— И что вы предлагаете?
— Может, обратиться за помощью к Ватикану? Пообещав, что паства завоеванных восточных территорий вернется в лоно истинной Христовой церкви? Тем более, что там сейчас конфликт между священнослужителями и оккупационной администрацией, так, может, заняться насаждением там истинной Христовой веры, с присылкой священников из Европы?
— Румыны православные, как и русские. Это помогло им под Сталинградом?
— А если их вера, так сказать, «нейтральна» к арийскому богу? А наша активно противодействует? Ведь пока этот бог побеждает или на море, или на русской территории, что будет в Европе?
— Север Норвегии?
— Земля, где доля русского населения высока до сих пор. И как раз там русские остановились, не решаясь перейти некую границу. Будь иначе, мы и Нарвик не могли бы удержать!
— Хорошо. Вреда, по крайней мере, точно не будет. Что-то еще?
— Герр рейхсфюрер, я бы еще посоветовал… Изменить политику по отношению к русским пленным в сравнении с пленными англичанами и прочими. Все же не стоит без пользы злить арийского бога, поступая с арийцами хуже, чем с недостойными унтерменшами.
— Принято. Тем более военной пользы от этого нет. Еще?
— Пока все, герр рейхсфюрер! Нам остается лишь молиться и смотреть! И ждать, когда германской армии удастся одержать на Востоке хоть какую победу.
— Которая покажет нам, что мы ошибались и арийского бога нет?
— Или то, что доблесть германских воинов в битве на западе против англо-еврейских унтерменшей заинтересовала бога настолько, что он решил дать нам шанс, отойти в сторону и посмотреть, как мы и русские сойдемся в честной битве не на жизнь, а на смерть.