Белая тень. Жестокое милосердие

Мушкетик Юрий Михайлович

В конце концов многообразные и внешне различные проблемы романа объединяет некий единый философский стержень — доминанта. В самом общем виде это можно сформулировать так: подлинное, настоящее и иллюзорное, мнимое. Что есть сущность, а что только тень, которая

стремится выдать себя за сущность? Дружба Михаила Визира — это лишь тень дружбы, если он «поддерживает отношения» с Марченко только в благополучные для него времена. Вадим Бабенко раскрывает свое подлинное лицо, в критический момент оставляя лабораторию — а ведь многие считают его порядочным человеком. Идет борьба за реальное торжество реального с фантомами внешнего, видимого, претендующего на роль сущности…

Ю. Мушкетик не упрощает картину. Он отлично понимает, что в жизни все гораздо сложнее, что мера «подлинности подлинного» так же, как мера «мнимости мнимого» различна. Таковы ли отношения Марченко с женой, какими ему б их хотелось видеть? Нет. Да такими они, пожалуй, никогда и не были. Марченко, в отличие от Ивана из «Жестокого милосердия», вообще не испытал в жизни настоящей любви. Обделила его судьба — ничего не поделаешь. И приходится довольствоваться тем, что имеешь. Но это все же не тень. Уметь найти, заставить себя найти нужную формулу поведения и в таких обстоятельствах, когда она не может «программироваться» всепроникающим чувством, — задача особой сложности.

В конечном счете определить программу жизненного поведения героев Ю. Мушкетика можно, обратившись к одному

из символически обобщенных образов романа: в минуту высшего напряжения духовных сил Марченко «ощутил свою причастность… к жизни, к солнцу, да, к солнцу, одну из величайших тайн которого пытался разгадать. Знал, что не тратит попусту жизнь. И, черт побери, как же будет обидно, если вдруг все напрасно, если солнечные кони мчались мимо, а он не смог узнать своего, взнуздать и вскочить на него». Стремление к идеалу, максимуму возможного, полнота духовной самореализации… И закономерное продолжение той же жизненной программы — борьба с ложью, карьеризмом, приспособленчеством… А между этими полюсами — огромный спектр чувств, цель которых гибко охватывать жизнь во всей ее противоречивости, многогранности, изменчивости, текучести, умение находить меру подлинного в сутолоке повседневности, в которой про солнечного коня не мудрено порой и позабыть, но — надо помнить!

Я начал с того, что «Белая тень» и «Жестокое милосердие» внешне совершенно различные книги. В общем-то так оно и есть. Но они внутренне связаны друг с другом. Их объединяет единство жизненной позиции талантливого писателя. А то, что они столь разнятся внешне, — свидетельство гибкости, универсальности таланта Ю. Мушкетика, способности писателя ставить перед собой задачи высшей творческой сложности.

Вадим Баранов