Белая тетрадь
Шрифт:
– Нет, не знала, – упрямо возразил Пепельный князь. – Ты хочешь жить, Максимилиан? Но в каком мире? В раздираемом войной всех против всех, где сильные ведут охоту на слабых, а слабейшие ждут своей очереди, чтобы добить раненых великанов? Одумайся, пока не поздно! Если ты убьешь одну из эстаминиэль, то договор будет расторгнут. Инквизиция просто передавит нас поодиночке. Если к тому времени ты еще будешь жив.
Максимилиан дышал тяжело и хрипло. Лицо исказила болезненная гримаса.
– Рассуждения, всего лишь рассуждения, – прошипел он. – Если я отступлюсь, то мне уже будет
Пепельный князь вздохнул. Темно-вишневые крылья постепенно становились прозрачными, словно сил на их поддержание не хватало.
– Я очень надеялся, что до этого не дойдет и ты откажешься от своей безумной идеи. Жаль, что я ошибся. – Он устремил на Максимилиана взгляд, ясный и обреченный. – Я не уйду, Максимилиан. Если хочешь убить ее, придется сначала покончить со мной. Дело принципа, уж прости меня, старого дурака.
Мгновение – и Северный князь вихрем сорвался с места. Я не сумела отследить ответное движение Тантаэ. Только в лицо ударил порыв ветра да взметнулась над поляной волна цвета темной вишни.
Через несколько секунд все было кончено. Максимилиан держал когти у горла Пепельного князя, другой рукой прижимая его к земле.
– У тебя не было шансов. Ты всегда был слабее меня, Тай.
Тантаэ опять засмеялся, спокойно, словно над хорошей шуткой в кресле у камина.
– По крайней мере, я попытался. Что ж, добивай. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.
– Что? – Северный князь отшатнулся. В его глазах первым осенним ледком застыло неверие.
– Я опоздал. Я не сумел ему помочь… – прошептал Тантаэ, смыкая ресницы – Максимилиан уже умер – тот, кто никогда не охотился на детей и не предавал доверившихся. Наверное, в этом есть и моя вина… Жаль, что я не успел с ним попрощаться.
– Нет… – простонал Максимилиан, перекатываясь на спину и закрывая лицо руками. Горькие, злые слезы стекали по пальцам – я ощущала это так остро, словно сама задыхалась от рыданий там, на вытоптанной траве. – Нет… Не говори так, Тай. Пожалуйста. Не бросай меня. Я здесь, Тай! Это все еще я…
– Добей.
Максимилиан взвыл и вскочил на ноги, на ходу раскрывая крылья.
– Я ненавижу тебя! Я вас всех ненавижу!
Он оттолкнулся ногами от земли и взмыл в ночное небо. Через мгновение тень затерялась среди облаков, но последний отчаянный, захлебывающийся крик все еще стоял у меня в ушах.
На поляне воцарилась мертвая тишина. Сквозь неплотно сомкнутые ресницы я видела, как беззвучно стекают слезы по лицу Тантаэ. Соленые капли мелким жемчугом блестели в лунном свете, чертили влажные дорожки на висках и терялись в путанице волос.
Сознание начинало ускользать. Я хотела закричать, но голос отказался повиноваться мне. Ладони горели огнем. Уже проваливаясь в темноту, я ощутила, как в горло скользнула горячая соленая жидкость с привкусом железа.
Я очнулась оттого, что кто-то осторожно массировал мои ладони мокрой тряпкой. Налипшая корка крови отдиралась неохотно.
– Тише, – послышался знакомый голос. –
– Тантаэ…
Меня буквально вывернуло кашлем – по крайней мере, ощущения были именно такие. Я с трудом открыла глаза, разглядывая моего спасителя.
Мы располагались на лавочке недалеко от моего дома. То есть это я лежала на лавочке, а Пепельный князь сидел рядом и старательно оттирал смоченным в воде платком следы крови и угля с моих рук. Себя он, видимо, уже успел привести в порядок. Волосы были зачесаны в высокий хвост, а разорванная в драке с Максимилианом рубашка спрятана под плащом.
Драка…
– Максимилиан… Что с Максимилианом? – хрипло прошипела я.
Тантаэ укоризненно посмотрел на меня и надавил на лоб, заставляя лечь обратно.
– Тише, Найта. Вам сейчас вредно разговаривать. Вот, выпейте. – Он бережно поднес к моим губам пластиковую бутылку с минералкой. Я с наслаждением сделала несколько глотков. Простая теплая вода показалась мне живительным бальзамом, смывающим с языка и из памяти противный железистый привкус.
– Что с ним? – уже более внятно спросила я, делая попытку подняться. Тело мне практически не повиновалось. Тантаэ отбросил бесполезную тряпку и помог облокотиться на спинку.
– Он жив – это все, что я могу сказать. Смею надеяться, что его мучает совесть, – сухо ответил он.
– Что там произошло? – с трудом сформулировала я следующий вопрос.
Пепельный князь подозрительно сощурился.
– Вы не помните?
– Местами помню.
– Хорошо, – вздохнул он. – Князь Максимилиан, желая избавиться от солнечного яда, попытался воплотить в жизнь один из запрещенных ритуалов. Жертвой в нем были назначены вы, Найта. Я позволил себе выразить несогласие с происходящим. Имел место разговор, в результате которого Северный князь отказался от задуманного и захотел побыть в одиночестве.
Ха, теперь я, кажется, понимаю, что имел в виду Максимилиан, когда говорил «дипломат».
– Бездна… – глухо прошептала я, ошарашенная нахлынувшими воспоминаниями. – Я чуть не позволила зарезать себя на алтаре. Я почти просила его сделать это! Что за дрянь он дал мне выпить?
– Сильнодействующий наркотик, – нейтрально ответил Тантаэ. – В такой дозе – почти яд. Когда я подошел к вам, вы уже умирали. Мне пришлось принять срочные меры… – Смутно вспомнилось, как он прижимал к моим губам кровоточащее запястье и повелительное «Пейте, Найта». – Прошу прощения за свои действия, но в тот момент это был единственный выход.
Кровь шакаи-ар – универсальный антидот. Вот уж не думала, что когда-нибудь проверю это утверждение на себе.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Я вовсе не стремлюсь в могилу, даже если со стороны по мне не скажешь.
Губы Тантаэ тронула чуть заметная улыбка.
– Порой мы попадаем в такие ситуации, когда сложно отличить правильное от неправильного. Вашей вины здесь нет. А Ксиль… что за смысл в жизни без души? – Тантаэ бережно стер с моего лба холодный пот кончиками пальцев, и я со всей ясностью осознала, что этот жест, болезненно-нежный и грустный, предназначался вовсе не мне. – Впрочем, я надеюсь, что он всего лишь совершил ошибку.